Они сидели на улице и смотрели, как наступает вечер.
– А ведь я знал о тебе, Ариадна Бориславская, – сказал вдруг Рихард.
– Откуда? – удивилась она.
– Ты была включена в сеть Таганцева, тебе должны были давать мелкие поручения. Но организация не успела развернуться в полную силу, начались аресты. И это тебя спасло.
– Ты входил в эту сеть?
– Позволь не отвечать на этот вопрос. Я сказал это лишь к тому, что мы могли встретиться и гораздо раньше.
– Сколько же в этом мире случайностей! – выдохнула Ариадна.
– Гораздо больше, чем ты думаешь.
– Я помню, что когда меня отправили в Петроград работать в одной из секретных лабораторий, то сказали, что со мной свяжутся люди от человека, чья фамилия будет начинаться на букву «Т»—. Больше мне ничего не сообщили. Я работала в Петрограде, никто обо мне не вспоминал, и я со временем забыла об этом человеке. А оказывается – такой вот поворот! Но откуда ты так много знаешь? Кто ты? Шпион? Приближенный к сильным мира сего? Демиург?
Рихард ничего не ответил – только улыбнулся. А потом обнял ее и шепнул на ухо:
– Какая разница! Главное, что мы любим друг друга.
Москва. Наши дни
– Я тебя поздравляю, – сказала Рита, заходя на кухню.
– С чем? – удивилась Маша.
– Я только что разговаривала по скайпу с сестрой Доменик. Нашлись следы твоей прабабушки Ариадны Федоровны Бориславской. В Конго.
– Не может быть! – ахнула Маша. – Рита, это правда?
– Да-да. – Рита плюхнулась на кушетку. – Это невероятно. Но тем не менее это – так. Сестра Доменик дала координаты женщины, которая может рассказать об этом подробнее, я ее присоединила в скайпе, жду, когда она выйдет на связь.
На связь сестра Анжела вышла только в одиннадцать вечера. На экране появилось лицо пожилой женщины с темными глазами и тоненькой сеточкой морщин на лбу и под глазами. Ей было за семьдесят. В руках она держала четки. Сестра Анжела говорила по-итальянски. Рита, которая по праву считала себя полиглотом, принялась переводить.
Картина вырисовывалась следующая. Эту историю сестра Анжела слышала от других сестер католической миссии, которые работали в Конго в одном из госпиталей. Ариадна Бориславская с мужем жила в Конго с конца двадцатых годов прошлого века. У них было трое детей. Двое сыновей и одна дочь. Младший сын утонул в реке, когда ему было четырнадцать лет. После этого трагического случая семья уехала из Конго. Это было уже после Второй мировой войны. Куда – это сестрам неизвестно. После войны многие семьи покинули Конго, и они тоже. Об Ариадне вспоминали с большой теплотой. Говорили, что она была замечательной красавицей и очень приветливой. Ее муж работал во французской компании. Они дружили и с русскими, и французами. Их семью уважали и любили. Однажды, когда Ариадна попала в больницу с высокой температурой, то сестра, ухаживавшая за ней, сказала, что она бредила и в бреду часто повторяла слова о спасенной Анастасии, которую называла «царевной». И еще – из отрывочных фраз можно было понять, что у этой Анастасии брали кровь. На глазах у Ариадны. Этот бред и крики были настолько непонятны и производили жуткое впечатление, что сестра запомнила их. Но когда она попыталась у выздоровевшей Ариадны спросить, что это было, та ответила, что видела сон, который ее напугал.
Маша выслушала все это на одном дыхании. Она смотрела на сестру Анжелу, и перед глазами вставала то единственная фотография Ариадны Федоровны, то африканская саванна.
– Ну как? – спросила Рита, закончив сеанс связи. – Ты довольна?
Маша покачала головой.
– И радостно, и печально. Она все время ускользает от меня. Я хочу поймать ее и не могу. Кажется, я буду искать ее всю жизнь.
– Иногда и всей жизни мало, чтобы найти утраченные корни…
Мария приехала в офис «Клио» и рассказала о своем разговоре с сестрой Анжелой.
– Мы хотели вам рассказать… – начала было Анна.
Но Вася перебил ее:
– Большое спасибо за интереснейшие сведения. У нас тоже есть что вам сообщить, но нужно еще кое-что уточнить. Просим нас извинить. Давайте встретимся в ближайшее время и тогда все обговорим.
Когда Мария ушла, Анна сердито спросила:
– Ты чего? У нас же уже все готово!
– Ты не права. Нужно во всем разобраться с учетом новых данных. Ты понимаешь, что получается? Ариадна Бориславская видела спасенную Анастасию Романову и видела, как у нее брали кровь для дальнейших научных экспериментов. Здесь встает вопрос, который давно мучает историков и исследователей: мог ли кто-то из Романовых спастись? Имеется в виду прежде всего – семья Николая Второго. Время от времени возникают слухи о том, что Романовы – живы. При этом версии ходят самые фантастические, вплоть до того, что бывший премьер СССР Косыгин – на самом деле спасшийся царевич Алексей. Но если ближе к делу – каковы шансы Романовых на спасение? Для этого нам нужно вернуться к тому моменту, когда Романовы оказались в заточении. Я размышлял над этой темой и могу поделиться с тобой своими выводами. Только сейчас на одно письмо отвечу.
Когда Вася освободился, он повернулся к Анне, она уже перебралась на диванчик и приготовилась слушать.
– Если попытаться реконструировать события того периода, то следует сказать, что существуют моменты, которые сразу бросаются в глаза, – начал Вася. – Первый момент, и он очевиден. У царской семьи довольно часто меняли охрану и людей, которые смотрели за ними. Чем ты можешь это объяснить?
– Не доверяли. Боялись, что будут попытки освободить Романовых, – ответила Анна.
– Совершенно верно. Это самое простое объяснение, то, что лежит на поверхности. А если подумать еще?
Анна задумалась.
– Может быть, каждая новая охрана была назначаема представителем противоборствующей группировки?
– Вот! Я тоже об этом подумал. А что, если они представляли разные силы и круги внутри большевистской власти? Несмотря на то что еще не было четкого размежевания, разногласия уже имелись: линия Ленина, линия Троцкого. Да и королевские дома Англии и Германии тоже не следует сбрасывать со счетов. Они могли поначалу отказаться от помощи своим родственникам, но потом включиться в борьбу за их освобождение. Такое тоже могло быть. Живой император и наследник могли стать разменной монетой в долгоиграющей перспективе. Но ситуация на тот момент складывалась такая, что всем выгоднее было объявить их мертвыми. И прежде всего большевистским властям – так как они нуждались в передышке, а живые Романовы – это сигнал к возвращению монархии. Поэтому, «убирая» их из информационного поля, как выразились бы сегодня, власть решала сразу несколько задач. Главная среди которых – невозможность концентрации противников под флагами реставрации империи. Давай рассуждать логически. Частая смена охраны… Притом, заметь, охрана ведет себя по-разному! Диапазон довольно широк – от явного хамства до более-менее приличного поведения, насколько это было возможно в тех условиях. Смена охраны – это тоже еще один довод в пользу той версии, что внутри советской верхушки шли отчаянные споры о судьбе императорской семьи. Я думаю, что споры эти все-таки шли в очень узком кругу лиц, не выносились на заседания, так как это был очень щепетильный вопрос. Судьбу Романовых решали человек пять-шесть, а то и меньше. И что же вышло в итоге? – Вася какое-то время помолчал. – Я пытаюсь понять точку зрения кремлевской верхушки, как они видели эту ситуацию с венценосными заложниками…
