Погоди… Они же отправились на берег, разве нет? А на борту наверняка есть рация — ну или еще что-то для связи с берегом. И пока эти уроды обследуют остров, она сможет отправить сигнал «SOS»! А после прыгнет в воду и вернется на остров вплавь. Как же она сама до этого не додумалась? Умница, Джонни!
Лера поцеловала дельфина в мокрый блестящий нос:
— Спасибо, малыш!
Плыли они довольно долго. Казалось, берег, который нужно было обогнуть, тянется бесконечно. Лера даже засомневалась: может, Джонни везет ее вовсе не к «Медузе», может, он помогает ей скрыться от опасности?
Пиратская яхта возникла внезапно — как тогда, в ночь столкновения. Только что вроде бы вокруг были одни сплошные волны — и вдруг прямо перед Лериными глазами вырос светлый, усеянный какими-то металлическими деталями борт.
Кормовая палуба «Медузы» отлого спускалась почти к уровню воды. Это называется «слип», на малых рыболовных судах такие «откосы» устраивают, чтобы удобнее было втаскивать на борт трал. Здесь слип предназначался то ли для охотничьих надобностей (иначе зачем тут кран-балка?), то ли для удобства пользования гидроциклами — два таких агрегата возвышались немного дальше, по одному с каждой стороны. За ними виднелась центральная палубная надстройка — должно быть, именно там размещалась рубка и, значит, средства связи.
Пробираться пришлось вдоль борта. Все пространство слипа было плотно покрыто длинными округлыми телами. Лера стиснула зубы. Совсем недавно они гибко скользили в воде, прыгали, поднимая мириады сверкающих брызг, кувыркались… А теперь — это просто… тела. Обмякшие, окровавленные, безнадежно мертвые. Даже те, кто, возможно, еще жив — она слышала знакомое посвистывание. Очень тихое. Быть может, ей лишь почудилось, и на палубе — только… тела. Одно, два, три, четыре… она начинала их считать — и сбивалась! Сбивалась раз за разом.
Да что же это такое?!
«Медуза» — не океанская яхта, это всего лишь обычное прогулочное суденышко. Не длиннее двадцатипятиметрового «Зюйда», а может, и короче. На этой палубе просто не может поместиться столько дельфинов, чтобы их трудно было пересчитать. Да и стая, одарившая ее своей дружбой, не настолько велика…
— Кто здесь? — грубый голос, усиленный гулким звуком шагов, раздался, казалось, прямо над головой.
Лера вздрогнула: «Кто здесь?» — эхом отозвалось в голове.
Как же так? Откуда? Лера видела, что браконьеры на берег собираются! Правда, после того она ринулась на другую сторону острова — не на крыльях ведь, пока «летела», небось, час прошел. А потом они с Джонни с той стороны острова плыли. Да, браконьеры могли уже вернуться на «Медузу». И то — чего им на острове-то делать?
Или этот, что шарится сейчас по палубе, на «Медузе» один? Что, если, отправляясь на берег, браконьеры оставили на судне сторожа? Или это называется «вахтенный»? Если он один, то добраться до рубки, отыскать там какие-нибудь средства связи и воспользоваться ими еще возможно. Надо просто спрятаться и немного переждать.
— Эй! — повторил голос.
Нет, не над головой — ближе к корме. Но двигался человек в ее сторону!
Спрятаться… Куда, черт побери! Единственным, что могло хоть как-то сойти за укрытие, были два гидроцикла. Один совсем рядом, руку протянуть. Лера осторожно отползла за него и сжалась в комочек, стараясь занять как можно меньше места.
Справа, в груде свернутых сетей виднелось что-то красное, вроде куска картона. Лера осторожно вытянула руку, подтягивая к себе «картонку», в которой чудилось что-то неуловимо знакомое. Да, точно! Та самая папка с меморандумом, которую Макс совал рыжему главарю браконьеров. Прямо посередине красовался рифленый темный отпечаток — меморандум, видимо, бросили под ноги, наступили (быть может, и случайно) и отшвырнули с дороги. Э-эх!
— Кто здесь? Да что за… — Теперь голос звучал совсем близко.
В метре от себя Лера отчетливо видела тяжелые армейские ботинки. За ними виднелся кусочек кормовой палубы. Еще шаг — и этот, с грубым голосом, ее увидит!
— Лле-рра! — переливчатый щебет прозвучал на верхнем пределе слышимости.
Одно из лежавших на палубе тел вдруг дернулось, выгнулось, взметнулось в воздух — мощный удар хвоста заставил палубу задрожать, пронзительный дельфиний крик пронзил сердце насквозь… Дельфин упал на палубу, еще раз вскрикнув…
Кажется, это был Альфред. Да, точно он — у него еще такая смешная складочка возле глаза… И… «Лле-рра»! Джонни произносил ее имя как «Ллё-рря»… Альфред… Господи…
— Заткнись, тупая тварь! — Ботинки развернулись, протопали назад, к корме.
Выстрел грохнул так, что Лере показалось — у нее лопнула голова. Наверное, он разбил ей череп… только почему-то не больно… Девушка осторожно выпростала руку, дотянулась пальцами до головы — череп был цел. Даже не оцарапан — ни крови, ничего такого. Грохота испугалась, дура, горько осадила себя Лера. В голову ей выстрелили, как же! Да так удачно, что она продолжает видеть — хотя видеть особенно нечего — и слышать… хотя лучше бы не слышать…
Этот гадкий, скрежещущий, отвратительный смех:
— Пугать он меня тут будет!
Мужчина — Лера видела лишь темный силуэт на фоне низкого солнца — сплюнул и, оглядев лежащие на палубе тела, потопал в сторону рубки. Вдоль другого борта! Не того, где притаилась Лера! Закусив губу, она выползла из своего укрытия и спустилась немного ниже — туда, где лежали мертвые дельфины. Идея отыскать на яхте средства связи уже не казалась столь разумной. Спасаться надо! Соскользнуть с кормового откоса или перевалиться через борт — и прощай, проклятая «Медуза»!
Красная папка, которую Лера зачем-то продолжала сжимать в руке, изрядно мешала. Бросить ее! Бросить — и уйти в воду! Но вместо этого Лера открыла папку. Два листочка печатного текста — и целая пачка листов с подписями. Некоторые карандашные, другие чернилами — синие, черные, зеленые… Эх, была бы у нее ручка или хотя бы карандаш! Почему-то это казалось сейчас очень важным — подписать! Это казалось глупым: кому теперь нужна эта бумажка? — но желание оставить на ней свое «да» было совершенно неодолимым. Как свидетельство того, что она, Лера, еще существует. И не в виде безмозглого червяка, а — в человеческом облике!
И еще одна мысль не давала покоя: если Лера сейчас уйдет с «Медузы», жертва Альфреда окажется напрасной. Ведь он именно пожертвовал собой — чтобы отвлечь мужика в армейских ботинках от Леры. И если она сейчас сбежит, получится, что все это было зря: и настойчивая помощь Джонни, и самопожертвование Альфреда. «Медуза» спокойненько уплывет — и никто никогда не узнает о преступлении! Не остановит этих сволочей! И они будут жить как жили: считать себя хозяевами всего и вся, вкусно есть, сладко спать — и ни один кошмар им не приснится! — развлекаться, веселиться, глядя, как кто-то истекает кровью…
«И что ты сможешь сделать, если не сбежишь?» — шепнул язвительно холодный голосок здравого смысла. Но Лера не стала его слушать. Сбежать было… неправильно.
