Если оставить в стороне инстинктивный критицизм науки XIX–XX веков (сам порождающий причудливые мифы), то прежде всего нужно будет признать, что ирландские монахи в своих странствиях имели предшественников.
Возможно, именно из Ирландии в Европу отправлялись миссии жрецов-друидов — еще в те времена, когда Рим только начинал свои завоевательные войны. Ирландские жрецы наверняка совершали путешествия и на запад — на острова, которые описывают античные источники. Так что христианские подвижники следовали многовековой, если не многотысячелетней, традиции, в основании которой лежали вполне вероятные контакты — и торговые, и религиозные — с землями, ставшими «наследниками» Атлантиды.
Самый известный текст, посвященный монашеским плаваниям, — жизнеописание святого Брендана, ирландского инока, дошедшее до нас в изложении, сделанном в XI веке. Брендан жил по крайней мере за шесть столетий до этого и был далеко не первым ирландским мореплавателем.
Как рассказывается в его «Житии», отправиться в путешествие Брендана побудила встреча со святым Баринтом, который вместе со своим сыном побывал на Земле обетованной, лежащей посреди Атлантики. Вот как она изображается Баринтом:
«Когда мы взошли на корабль, такой туман окружил нас со всех сторон, что мы с трудом могли различить корму и нос корабля. После того как мы проплыли в течение часа, окружил нас вышний свет, и показалась плодородная земля, где росло множество трав и плодов. Когда корабль пристал к земле, мы сошли и принялись идти и обходили в течение пятнадцати дней этот остров, но не смогли обнаружить его предела. И не видели мы ни одной травы, которая не цвела бы, и ни одного дерева, которое не плодоносило бы. Камни же там — только драгоценные. И вот, на пятнадцатый день, мы обнаружили реку, текущую с востока на запад…»
[115]
Баринт и его сын так и не перешли реку, после чего встретились с ангелом, который сообщил им, что они находятся на острове, Обетованном для святых, и что не пятнадцать дней они здесь, но уже в течение целого года.
Брендан вместе с монахами своего монастыря отправился на поиски земного рая. Прежде чем достичь его, они обнаружили в океане массу островов, названных путешественниками Овечьим, Птичьим и т. д. На некоторых из них уже имелись поселения ирландских монахов, например на острове Аилбея, названном так в честь святого, имя которого носил местный монастырь. Другие (например — «Виноградный») по своему описанию напоминают островки у восточного побережья Северной Америки.
Автор «Жития» несколько раз подчеркивает, что путешественники теряли направление плавания, и лишь по воле Божией их выносило к новым островам или возвращало на земли, где они уже побывали. Если предположить, что большую часть своего многолетнего плавания Брендан действительно провел, передвигаясь по кругу между несколькими островами (например, Птичий остров, остров Прокуратора, огромная спина морского чудища Ясконтия), то причиной для этого должен был стать характер ветров, а также круговое течение, возвращающее путешественников к одному и тому же месту. Поскольку странствия от острова к острову занимали недели и месяцы, едва ли их следует ограничивать районом Фарерских или тем более Оркнейских островов. Первоначальной и общей целью путешественников был запад, а не северо-восток. Скорее можно предположить, что ирландские пилигримы совершали по Атлантике круг, намеченный Гольфстримом и Северо-экваториальным течением, о котором я писал в главке об Огигии. Острова же, о которых идет речь в «Житии», по большей части располагались в районе Срединно-атлантического хребта. Их безлюдность показывает, что, в отличие от ситуации, изображенной Плутархом, обитатели уже покидали уходящие под воду земли.
Ирландские монахи присутствовали при вулканических процессах и землетрясениях, сопровождавших процесс гибели остатков Атлантиды, о чем свидетельствует несколько рассказов, вкрапленных в ткань «Жития». Прежде всего, это случай с Ясконтием, гигантским морским чудищем, на спине которого якобы неоднократно останавливались путешественники, принимая его за остров. В первый раз эта остановка едва не закончилась трагедией:
«Когда они прибыли к другому острову, корабль стал прежде, чем они смогли достичь гавани. Святой Брендан повелел братьям сойти с корабля в море, что они и сделали. Они тянули корабль с двух сторон при помощи веревок до тех пор, пока судно не вошло в гавань. Был остров этот весьма каменист, и на нем не росла трава. Лес рос там редко, и на берегу острова совсем не было песка.
[116] Братья провели ночь снаружи в молитвах и бдении, человек же Божий сидел внутри корабля. Ведь он знал, что это за остров, но не хотел говорить братьям, дабы они не испугались.
Когда наступило утро… начали братья вытаскивать из корабля наружу сырое мясо, чтобы засолить его впрок, а также рыбу, которую они привезли с собой с другого острова. Сделав это, они поставили котелок на огонь. Когда дрова занялись огнем и котелок стал нагреваться, принялся остров двигаться, словно волны… Оставив все, что принесли на остров, они отплыли. Вслед за тем остров исчез в океане».
Брендан рассказал спутникам, что они находились на спине Ясконтия, самого большого из всех существ в океане, которое «постоянно пытается соединить свой нос с хвостом, но не может из-за своей длины».
Позже путешественники увидели
«…остров, весь покрытый камнями и металлическим шлаком, неприветливый, лишенный трав и деревьев, на котором повсюду стояли кузницы… Когда же они с поспешностью проследовали мимо, до них донеслись звук кузнечного меха, подобный брошенному камню, а также удары, подобные грому молотов по железу и наковальне».
Метафора, при помощи которой древнейший рассказчик пытался изобразить гул и гром, предшествующие извержению вулкана, в тексте составителя «Жития» превратилась в кузницы. Обитатели кузницы (косматые, пылкие и мрачные) пытались забросать корабль святых пилигримов «кусками пламенеющей докрасна железной руды» — что может быть описанием вулканического взрыва, во время которого из жерла горы разлетаются мириады «бомб», являющихся остатками породы, препятствовавшей лаве и газам вырваться наружу. О наличии газов, сопровождающих извержение, свидетельствует упоминание автором «Жития» сильного зловония от обитателей острова кузнецов, которое ощутили странники.
Уже на следующий день корабль Брендана оказался близ горы, словно окутанной туманом, поскольку ее вершина сильно дымила. Это вход в ад, по склонам которого снуют демоны, сжигая вечным огнем грешников (не образ ли это лавы, истекающей из жерла вулкана?).
«Затем попутный ветер понес их на юг. Когда издалека они обернулись назад, чтобы посмотреть на остров, то увидели, что рассеялся дым вокруг горы, которая извергала пламя до самого неба и снова вдыхала его обратно, так что вся гора до самого моря превратилась в один костер».
