«Село Багдады: небольшой горный поселок в несколько десятков жилищ. Рынок, река, очень крутой обрыв горы, покрытый осыпающимся щебнем» (там же).
Дом, где жили Маяковские, стоял в стороне от селения, на склоне горы.
Легкий, южный дом на каменных (кирпичных) устоях, для того чтобы придать горизонтальное положение на крутом склоне, а также чтобы под ним свободно могли проходить бегущие с гор потоки. Лесенка в пять ступенек, сложенная из каменных брусьев. Веранда, открытая и легкая. На нее выходит несколько окон, дверь в дом. Вокруг дома густейшие зеленые заросли – фруктовые и другие деревья. Вдалеке, фестонами, выступают горы. Под ними раскинулось село. Это Багдады. У самого дома, внизу, мелкая быстрая, бегущая по камням горная речка Ханис-Цхали. Место совсем дикое. И дом похож на дом золотоискателей где-нибудь в Калифорнии или Клондайке.
(Из бесед с родными В.В.)
Обстановка, господствовавшая в доме, в высшей степени простая и несколько суровая, вполне гармонировала с этим внешним окружением. Материальное положение семьи М. было сравнительно обеспеченное, но скромное: столько, сколько необходимо было для насущных потребностей жизни.
Маленький Володя рос очень живым, подвижным и бойким ребенком. Развивался он очень быстро.
[187] Особенно дружил он в детстве с сестрой Ольгой,
[188] к которой близко подходил по возрасту – они были между собой почти ровесники. Сестра Людмила,
[189] значительно более старшая, имела с ними обоими мало общения. Этому способствовало и то, что, учась в школе, она большую часть времени проводила вне семьи, в отъезде.
Прекрасная и здоровая природная обстановка благоприятствовала физическому развитию детей, которые почти все свое время проводили на свободе, в детских играх и блужданиях по окрестностям. Маленький Володя очень хорошо плавал (переплывал Рион
[190]) и ездил верхом. Когда он подрос, отец часто брал его с собой в длинные ночные объезды. Столь близкое, с ранних детских лет, общение с природой развило у Володи большую любовь к ней; также сильно он любил животных. Эти склонности сохранились впоследствии на всю жизнь.
Обращает на себя внимание рискованный характер детских игр Володи и сестры Оли, неразлучной спутницы всех его шалостей и затей. Любимым их времяпрепровождением было лазанье по деревьям, отвесным скалам, экскурсии по узким, крутым, нависшим над пропастью тропинкам. В особенности же любил Володя следующее, им изобретенное развлечение.
По обрыву горы маленькие Маяковские – Володя и Оля – устраивают катанье на крупных голышах. Затевает это удовольствие Володя. Обрыв – чуть ли не отвесен. Если взобраться наверх, крепко оседлать камень и отталкиваться подошвами по шуршащему щебню – камень-салазки поедет вниз. Движение по мере раската все убыстряется; под конец камень, подпрыгивая, летит уже так, что захватывает дыханье. За спиной шорох, пыль, скрежет осыпающихся, увлеченных движением мелких, а иногда и крупных камней. Туча пыли. Обычно в самом конце пути камень выпрыгивает из-под тяжести тела и доезжать приходится на собственном заду. Отсюда – постоянно протертые штанишки и белье. Изумление матери: где только они так успевают рвать одежду и стирать в прах подошвы легких сандалий. А Володя, гордый изобретенным им видом развлечения, говорит сестре: ты подумай только, как здорово: камни сыплются, грохот кругом, летишь, страшно, а все-таки жив! (Н. Асеев. «Володя маленький и Володя большой»
[191])
Маленький Володя вообще обнаруживал в своих детских играх большую изобретательность и богатую фантазию – черта характера, игравшая в последующем весьма существенную роль в его творческой деятельности. В особенности это проявилось несколько позже, когда он выучился читать и часто делал объектом своих игр с сестрой содержание прочитанных им приключенческих и фантастических романов. Вспоминая о детстве, он пишет, как однажды, начитавшись «Дон-Кихота», «сделал деревянный меч и латы, разил окружающих» («Я сам»
[192]).
Наряду с этими чертами характера мы уже в раннем детстве отмечаем у М. еще одну особенность, играющую в последующем выдающуюся роль в его деятельности, – это склонность к декламированию. Уже в возрасте 4 лет, еще не умея читать и писать, он хорошо декламировал стихи.
Домашняя обстановка благоприятствовала развитию этой способности. В особенности способствовала этому любовь к классической литературе Владимира Константиновича. "Любимыми писателями в доме были Пушкин, Лермонтов и в особенности Некрасов.
Отец часто пел и декламировал растроганным голосом "Укажи мне такую обитель, где бы русский мужик не страдал… " (из бесед с родными).
Несмотря на заброшенность местности и отдаленность ее от культурных центров, семья благодаря чрезвычайно живому, общительному и гостеприимному характеру Владимира Константиновича не была оторвана от внешнего мира и замкнутой внутри себя. Особенно в летнее время, в период каникул, собирались родные, наезжало много знакомых, в доме бывало шумно и весело.
«Лето. Приезжих масса» («Я сам»
[193]).
Маленькому Володе часто приходилось выступать в качестве чтеца-декламатора перед большим обществом гостей. Он уже и тогда в своих выступлениях держался очень бойко и самоуверенно, ничуть не стесняясь многолюдной аудитории. Задатки будущего «трибуна» уже в то время сказывались в нем со всей отчетливостью.
Володю часто сажали за стол, когда были гости, и просили прочесть стихи. Ему тогда было 5–6 лет, но он знал много стихов и хорошо читал их наизусть. Его хвалили, обещали прислать книжки из Петербурга. В «репертуаре» мальчика были «Спор»
[194] и другие стихотворения Лермонтова. Знал и читал Володя детский стишок: «Мой мальчонка так уж мал, так уж мал…»
[195]
