Линкольн пишет о том, что в 1653 году в Арденнах была найдена могила Хильдерика I, сына Меровея. Наряду с несметными сокровищами из нее извлекли и предметы, связанные с колдовством, например хрустальный шар, отрезанную голову лошади и голову золотого тельца. В могиле нашли также 300 золотых пчел. Интересный факт: Наполеон настаивал на том, чтобы этих пчел прикрепили к одеяниям, в которых он короновался. Интерес Наполеона к Меровингам подтверждается тем, что он повелел составить генеалогию этой династии; позднее эту генеалогию поместили вместе с другими документами в Национальную библиотеку.
Окружающие Меровингов легенды повествуют о том, что эта династия происходила из греческой Аркадии, чем объясняется и надпись на гробнице, изображенной на «Аркадских пастухах».
Потомок Меровингов Готфрид Бульонский возглавил Первый крестовый поход. После смерти Готфрида его брат, Балдуин I, разрешил членам Приората Сиона начать раскопки «конюшен» Храма. Мы должны предположить, что они нашли то, что искали: закопанные под Храмом свитки ессеев, включая свиток с изображением Небесного Иерусалима и масонскими символами. Эти свитки были доставлены во Францию и, возможно, помещены в замок Безю в самом сердце провинции катаров. (Линкольн сообщает о том, что св. Бернара, приезжавшего сюда с намерением выступить против катарской ереси, больше еретиков ужаснула развращенность нравов в католических приходах, и он стал читать проповеди о нравственной чистоте.)
Когда Филипп Красивый арестовал тамплиеров, их корабли сумели ускользнуть вместе со свитками, которые в конце концов оказались в Росслине. Однако Приорат, главой которого был тогда Эдуар, граф де Бар, продолжал существовать.
В 1640 году масонское братство наконец вышло из тени, чему предшествовали странные события, связанные с розенкрейцерами. В 1614 году вся Европа говорила о сенсационной книге «Fama Fraternitatis» (или «Манифест Братства»), изданной Достославным Орденом Розы и Креста. Эта книга повествует о жизни мистика и колдуна XV века Христиана Розенкрейца, который прожил 106 лет. Следующие 120 лет его нетленное тело пребывало в загадочной гробнице. Книга призывает всех заинтересованных лиц влиться в ряды Братства и обещает, что с теми, кто проявит к нему интерес (устно либо письменно), «свяжутся». Сотни людей изъявили желание вступить в Братство, однако, насколько известно, ответа никто из них не получил.
В продолжение «Fama» были изданы еще две розенкрейцерские книги, «Confessio» (1615) и толстый том под названием «Химическая свадьба» (1626). Они подогрели интерес к розенкрейцерам. Считается, что их автором был протестантский богослов Иоганн Валентин Андреа; можно быть уверенным в том, что он сочинил «Химическую свадьбу», хотя сам Андреа отрицал свое авторство. Вероятно, в молодости этот идеалист хотел создать новое духовное движение — подобно многим современникам, он считал, что пришло время начать все заново. Что характерно, в Секретных Досье его имя появляется в списке Великих магистров Приората Сиона.
Наконец, около 1640 года в Шотландии и Англии появилась организация, именовавшая себя масонским братством. Католическая церковь ненавидела масонов, однако, судя по всему, первые шотландские ложи объединяли с равным успехом и католиков, и протестантов.
Происхождение масонов оставалось неясным; лишь после Второй мировой войны Приорат Сиона под руководством Пьера Плантара решил, что пришла пора приоткрыть карты. Грандиозные планы Приората претворились в жизнь, когда Генри Линкольн нашел Жерара де Седа и убедил Би-би-си снять о загадке Ренн-ле-Шато фильм.
Появившаяся в результате книга «Святая Кровь и Святой Грааль» стала мировым бестселлером.
До какого-то момента проникнуться историей Меровингов могло лишь образованное меньшинство. Все изменилось, когда в 2003 году вышел рассчитанный на широкую аудиторию роман Дэна Брауна «Код да Винчи» с изложением истории Приората. О тайне Иисуса и тамплиеров узнали миллионы людей. Вероятно, этот роман — самая большая угроза католицизму со времен Мартина Лютера. При всем том Браун, очевидно, посчитал, что история Соньера и Ренн-ле-Шато слишком усложнит сюжет, поэтому от Соньера осталось лишь имя: так зовут смотрителя Лувра, погибающего на первых страницах.
На момент выхода моей книги данный эпизод — последний в цепи странных событий, складывающихся в историю христианства.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПЕРВИЧНОЕ ЗРЕНИЕ
Когда я писал эту книгу, из моей головы не выходило замечание Хэпгуда о «развитой науке, которая существовала уже 100 тысяч лет назад». Что он подразумевал под «развитой наукой»? Мы твердо знаем, что наши предки-кроманьонцы не додумались ни до парового двигателя, ни до электрического освещения.
Возможно, Хэпгуд имел в виду нечто другое? В конце концов, Стоунхендж и Тиауанако свидетельствуют о развитой науке без высоких технологий.
В книге «Время останавливается» Кит Критчлоу приводит поразительные сведения о вавилонской математике. В частности, речь идет о вычислении сторон треугольников Пифагора. Удивительно, однако, невзирая на громоздкую систему счисления, вавилоняне без проблем возводили огромные числа вроде 18 541 в квадрат (результат превышает 343 миллиона). Тем не менее они не создали простейшей алгебры, позволявшей рассчитать длину гипотенузы прямоугольного треугольника.
Критчлоу приходит к выводу, что в древности люди обладали чем-то вроде «непосредственного восприятия основных отношений между числами»
[164]. Другими словами, они попросту видели ответ, как мы с вами сразу видим, что дважды два равно четырем.
Это утверждение звучит абсурдно — но вспомним о шестилетнем Бенджамине Блите, который потратил 15 секунд на то, чтобы подсчитать, сколько секунд он живет на свете, и учел при этом високосные годы.
Британский вундеркинд-аутист Дэниэль Тэммет, способный моментально умножить, например, 377 на 795, объясняет: он «видит» форму, цвет, фактуру числа. «Когда я умножаю одно число на другое, я вижу две формы. Образ трансформируется, преображается, проступает третья форма. Это и есть ответ. Я вижу мыслеобразы. Я вычисляю не думая»
[165]. Получается, что Тэммет «считает» правым полушарием мозга, которое работает с формами и фактурами. Способности Тэммета развились после эпилептического припадка, который случился с ним, когда ему было три года; должно быть, в результате припадка левое полушарие мозга повредилось, и правое стало доминировать.
Тот же ответ можно дать и на вопрос, который поднимался во второй главе книги: что «увидел» Роберт Грейвз, когда сидел в машине на крикетной площадке и внезапно понял, что «знает все».
Грейвз писал о «неожиданной детской уверенности в силе интуиции, суперлогике, которая прерывала все привычные ходы мысли и в мгновение ока перескакивала от проблемы к ответу»
[166].
