— Скажите, вы случайно не заметили здесь, во дворе, молодого
человека в голубых джинсах и белых кроссовках? — выпалила Ксюша, вклинившись в
паузу. — Такой неприятный блондин среднего роста, лет тридцати пяти.
Вопрос показался Ксюше настолько идиотским и бесполезным,
что она даже покраснела. Во-первых, Вера Сергеевна никого, кроме Лорика и
Гарика, в этом мире не видела, во-вторых, бандит мог десять раз переодеться, и
в-третьих, какая разница, заметила его старушка или нет? Он где-то рядом и
очень скоро опять появится, Ксюша чувствовала это всем своим организмом.
Лицо Веры Сергеевны между тем странно окаменело, щеки
втянулись, подведенные глаза выкатились из орбит, и старушка стала удивительно
похожа на своих питомцев.
— Вот именно об этом я и говорю! — выдохнула она и оскалила
голубоватые вставные челюсти. — Я это чудовище никогда не забуду! — Она
схватилась за ручку коляски и страшно зашептала Ксюше в лицо:
— Люди, которые могут травмировать животное, вовсе не люди,
их надо судить и расстреливать, да! Расстреливать и судить! — Собачки были все
еще у нее на руках и принялись тоненько, возмущенно подвывать своей хозяйке.
— Значит, вы видели его? — спросила Ксюша.
— Он чуть не раздавил Гарика, — произнесла старуха
торжественным басом. — Белые кроссовки, голубые джинсы, темные очки. Он сидел
вот на этой скамейке и курил. Кинул свой окурок в песочницу. Я подошла и
сделала замечание, он ответил очень грубо, матом. Я сказала, что он хам и пусть
убирается из нашего двора, иначе я вызову милицию и его привлекут за
хулиганство, а также за оскорбление. Он опять стал материться и даже замахнулся
на меня. К счастью, рядом возился с машиной Вася Постышев из нашего подъезда, у
него всегда при себе мобильный телефон. Я крикнула, чтобы он срочно вызывал
милицию, потому что у нас во дворе преступник, и представь, этот мерзавец пошел
прямо на моих малышей, хорошо, у меня сработала реакция, я вовремя потянула
поводки! Но Гарика он все-таки задел ногой. Тут, конечно, с нами сделалась
истерика, я не помню, что мы кричали. А мерзавец в белых кроссовках успел
исчезнуть, как и положено преступнику. — Старушка перевела дух, ее рассказ был
так эмоционален, что она устала, а главное, забыла полюбопытствовать, почему
вдруг Ксюша спрашивает ее о мерзавце в белых кроссовках.
— Спасибо, Вера Сергеевна. — Ксюша поежилась, потому что ее
сильно зазнобило. — Всего доброго.
Собачки приветливо тявкнули, их хозяйка равнодушно кивнула.
Ксюша покатила коляску вдоль дома, свернула в переулок, оттуда на оживленную
улицу.
«Ему нужен нож, а не мы, — повторяла она про себя как
заклинание. — Зачем ему нас убивать, если ему нужен нож?»
Глава 29
— Позовите Варю! — скомандовал старый вор, едва переступив
порог своего скромного особняка в Сокольниках.
До этой минуты он молчал и плакал. Бледного, дрожащего Пнырю
вывели под руки из ресторана, усадили в машину, охранник взял его вялую кисть,
посчитал пульс, достал из аптечки упаковку каких-то импортных таблеток, высыпал
на ладонь сразу три, запихнул их в рот хозяину, тут же поднес к его губам
стакан минеральной воды. Пныря послушно, как ребенок, запил лекарство, до дна
осушил пластиковый стаканчик, и его огромный острый кадык тяжело, неприятно
задвигался под кожей. Мутные крупные слезы медленно катились по впалым
пепельным щекам. Охрана обменивалась многозначительными взглядами.
Осторожные намеки на то, что у хозяина не все в порядке с
головой, звучали в близком окружении авторитета все чаще. После истории с коронацией
опущенного об этом стали говорить почти открыто. Многие были уверены, что
старик владеет своей империей последние месяцы, и самые дальновидные старались
дружить с начальником охраны Петром Петровичем Приходько, человеком толковым,
серьезным и, по мнению многих, единственным, кто посвящен во все тайны хозяина.
Кроме тайны банковских вкладов, было еще множество других.
Например, никто не знал, что связывает старика с юной черноволосой красавицей
Варей Богдановой. Одни говорили, что Варя — последняя тайная любовь Пныри,
другие уверяли, будто на самом деле она его незаконная дочь или внучка. В ней
видели чуть ли не единственную наследницу его огромных капиталов. Впрочем, круг
посвященных был невелик, только охрана и прислуга. Вор встречался с Варей тайно,
где-нибудь на природе, в подмосковном лесу, в дом к нему она никогда не
приезжала, и Пныря не ездил к ней. Она появлялась на всех торжествах, которые
любил устраивать Пныря по поводу и без повода, в загородных ресторанах и в
Сочи, куда старый вор иногда отправлялся на отдых, не признавая заграничных
курортов.
Никто из нынешнего ближнего круга не имел понятия, где и с
кем она живет. На среднем пальце правой руки она носила тонкое колечко белого
золота с крошечным бриллиантом, похожее на обручальное, и любопытствующие
сделали справедливый вывод, что красавица замужем. Впрочем, это, конечно, не
противоречило версии о любовной связи.
От внимания охраны не ускользала особенная, умильная улыбка,
с которой всякий раз встречал Варю старый вор. Глаза его затягивались теплой
влагой, голос звучал мягко, глухо, щеки розовели, и потом, в течение примерно
часа после встречи, к хозяину можно было спокойно обратиться с такими вопросами
и просьбами, за которые в любое другое время он приказал бы порвать смельчака
на куски.
Когда было отдано распоряжение разыскать красавицу, никто не
удивился. Но тут обнаружилось, что ее телефонный номер нигде не записан.
Охранник осторожно сообщил об этом старику. Тот, рухнув в кресло, прикрыл
глаза, пробормотал что-то невнятное и протянул руку, в которую охранник
догадался вложить маленький мобильный телефон.
— Девочка, ты где сейчас? — прохрипел в трубку Пныря.
— Еду в машине, — удивленно ответила Варя. — Что-нибудь
случилось?
— Где конкретно ты находишься?
— На проспекте Мира, — соврала она на всякий случай. На
самом деле она находилась в конце Тверской, неподалеку от Миусской площади, в
одном из тихих дворов, у дома, в котором жили Солодкины. Ей было интересно,
выйдет ли из дома странная запуганная невестка Галины Семеновны и как будет
выглядеть ее встреча с белобрысым бандитом, весьма похожим на фоторобот.
В отличие от младшего лейтенанта Телечкина, Варя заметила
сходство моментально. Недаром она так увлеклась портретной живописью. Правда,
полной уверенности не было. Ей вдруг стало казаться, что она раньше где-то
видела этого человека, зыбкое воспоминание никак не желало проясняться, вокруг
лепились образы подмосковного дома, массивной улыбчивой дамы с ямочками на
щеках, каких-то спортивных подростков, и почему-то в этом во всем присутствовал
Пныря.
Дурацкое, мучительное чувство «дежа вю» мешало
сосредоточиться. Стандартное лицо глядело с фоторобота, и то же самое лицо
мутным облаком плавало в глубине памяти. Она была почти уверена, что белобрысый
хам, отказавшийся толкнуть ее машину, совпал не только с картинкой, именно
поэтому она узнала его так быстро.
