Мы очень мало знаем о росте скифов. Девять мужских скелетов из польской Украины, связанные с черепами стандартного скифского типа, имеют среднее значение более 170 см[413].
Заманчиво искать происхождение скифов в предшествующем населении южнорусских равнин. Серия черепов бронзового века с нижней Волги идентична, по крайней мере по указателям, более поздней скифской группе, и такова же серия культуры полей погребений Украины. Три черепа так называемых «киммерийцев» таким же образом не демонстрируют значительных отклонений[414].
Далее, важная серия черепов раннего железного века из севанской области Армении, возможно, датируемая первой половиной I тысячелетия до н.э., и, следовательно, более древняя, чем европейские скифы, или по крайней мере не старше их первого появления, в точности соответствует более долихоцефальному элементу скифской группы, и явно является нордической. Свод, как и у скифов, низкий, нос лепторинный, лицо лептенное, с более сжатыми скулами[415] (см. приложение I, кол. 38). Морфологически эти армянские черепа характеризуются средним наклоном лба, умеренным развитием мышц и надбровных дуг; умеренно глубоким переносьем и прямым или слегка выпуклым профилем носа; выступание затылка наиболее отчетливо в нижнем сегменте и сопровождается некоторым ламбоидным уплощением; в скуловой области присутствует типичное сжатие. Эта серия служит двойной цели: показать, что нордический тип вошел в современный армянский сплав, и определить иранский нордический тип, который мог быть таким же образом вовлечен в заселение Персии и Индии[416]. Далее, она очень похожа на древнегерманскую группу черепов как метрически, так и морфологически, и эта практическая идентичность сводит вместе две географически крайние точки изначально единой семьи.
Мы увидели, что скифы и сарматы, хотя и, без сомнения, включали в себя множество отдельных людей различной политической принадлежности, тем не менее составляли вполне устойчивый расовый тип, который был в своей основе иранским подтипом нордического. По своему типичному низкому своду, как и по другим чертам, он напоминает более древнюю восточноевропейскую и центральноазиатскую нордическую форму. По своей сути он был членом расового кластера, связанного с распространением сатемной индоевропейской речи как в Восточной Европе, так и в Азии.
6. Германские народы
Мы уже имели дело с распространением двух великих индоевропейских народов – кельтов и скифов, которые во время второй половины I тысячелетия до н.э. почти поделили между собой европейский континент к северу от альпийского барьера. Другие группы – такие как фракийцы, занимавшие большие пространства на территории Балкан, мы не описали из-за недостатка информации.
Первое тысячелетие н.э. стало свидетелем еще двух таких распространений индоевропейцев – германцев и славян: первое имело долговременные последствия на западе, а второе – на востоке. В отличие от кельтов и скифов, этим двум более поздним группам, с запозданием приобщившимся к цивилизации античного мира, было суждено постоянно заселить многие страны своими потомками и насадить свои языки во многих областях.
Из этих двух экспансий германская произошла раньше. Период германских миграций был периодом знаменитого Великого переселения народов, начавшегося с раннего, но тщетного завоевания Италии кимврами и тевтонами, воевавшими с римлянами между 114 и 102 гг. до н.э., и закончившегося только с принятием христианства норвежцами в XI веке, что положило конец пиратской практике викингов. Период его наибольшей силы пришелся на время между II и V столетиями н.э.
Территория современной Германии была родиной германцев до их экспансии только в ограниченном смысле. Племена, из которых состояли эти народы, занимали Данию, южную и центральную Швецию, Норвегию и северное побережье Германии от устья Эльбы до берегов Балтики. Ими были плотно заселены Балтийские острова рядом со Швецией, а именно Готланд и Борнхольм.
Нельзя предполагать, что эти древние германцы были неизменными потомками своих предшественников бронзового века, так как существуют веские археологические свидетельства того, что в Скандинавии в начале затянувшегося в этой области железного века поселился новый народ[417]. Гальштатские артефакты совершенно отличны по своему характеру от артефактов позднего бронзового века, погребальный обряд совершенно изменился, а древнее поклонение природе, которое строители мегалитов принесли в Скандинавию, резко исчезает, сменившись религиозными феноменами, которые мы можем определенно связать с классическим скандинавским типом поклонения. Скандинавский пантеон с его семьей богов и Валхаллой близкородственен системам Греции и Рима, Индии и других индоевропейских ветвей.
Главная цивилизующая деятельность в развитии германской культуры принадлежала кельтам. Кельты, впрочем, были скупыми учителями, так как они заблокировали германцам прямое взаимодействие с античным миром. Только в дни Римский империи и Византии, после прорыва германцев через разрушающиеся кельтские владения, их достигли эти влияния цивилизации. Но древняя Скандинавия уже обладала отчетливой культурой бронзового века, которая не была совершенно потеряна.
Далее, определенные сильные культурные элементы германского процветания несут сильные черты восточного происхождения: например, погребения в кораблях, напоминавшие погребения царских скифов во всех деталях, за исключением использования кораблей вместо повозок; искусство, выраженное в резьбе по дереву, которое несло богатство восточного звериного стиля и достигло своего наивысшего развития в Норвегии. Германцы, как и кельты, подверглись сильному воздействию восточных равнин.
Лингвистически древние германские языки многим обязаны кельтам. Многие из слов, необходимых для выражения новых вещей, являются кельтскими по происхождению. Губерт, авторитет в кельтистике, полагал, что германские языки – это искаженное заимствование какой-то индоевропейской речи народом, для которого индоевропейские фонемы были трудны[418]. Верно, что сдвиг согласных от K к H и т.п. более значимый, чем подобные сдвиги в других индоевропейских языках. Очень вероятно, что германская речь была принесена в Скандинавию завоевателями, принесшими в этот отсталый регион гальштатскую культуру.
Задачей физического антрополога является помочь археологу и лингвисту идентифицировать этих завоевателей железного века, чье прибытие в Скандинавию не может датироваться ранее, чем VI или VII в. до н.э. Это должно быть относительно просто, так как пришельцы хоронили своих мертвецов, в то время как более древнее население, по-видимому, продолжало их кремировать. Датская серия является самой обширной – 42 мужских черепа[419] (см. приложение I, кол. 39). Из них только один имеет черепной указатель более 78. Серия в высокой степени долихоцефальна, со средним значением указателя 72,3. Следов брахицефального элемента, игравшего такую важную роль в Дании с начала неолита до бронзового века, не обнаружено.
Черепа датского железного века составляют однородную группу. Они определенно принадлежат к тому же типу, что и другие нордики железного века лужицкой культуры полей погребений, а именно к чисто длинноголовому элементу в кельтской смеси, так как здесь так же часты низкий свод и цилиндрический поперечный профиль кельтских черепов. За исключением меньшей ширины головы и лица и большей длины свода, они сильно напоминают кельтские черепа Галлии и Британских островов, а также скифов, и практически идентичны черепам железного века из Армении, обсужденным в последнем разделе. Таким образом, датские черепа железного века, вероятно, такие же, как и у пракельтов до их прибытия в юго-западную Германию, а также предков скифов и восточных иранцев. Однако эти датчане были высокими людьми, так как рост 25 мужчин – 171,5 см. Это согласуется с ростом древнего населения этой же области, а также с ростом скифов. В этой датской серии, без сомнения, существовал отбор на основе разных способов расположения мертвых; многочисленное население бронзового века, составленное из мегалитических и шнуровых элементов, а также элементов борребю, не могло совершенно исчезнуть. Так как у многочисленных элементов в датском населении было время для смешения, мы увидим, как они снова появляются.
