– Просмотрите сами, – сказал Степан, – а я хочу протелефонировать одному знакомому доктору – спрошу, не знает ли он специалиста по фамилии Сухарев.
И вышел в прихожую, плотно прикрыв за собой дверь.
Дунаев принялся листать книгу. Конечно, он понимал, что ответить на вопрос, есть ли в Москве доктор по фамилии Сухарев, можно довольно быстро, если открыть список всех практикующих врачей на букву «С», – однако не мог отказать себе в мучительном наслаждении перелистывать страницу за страницей, восхищаясь четко организованным государством, одна лишь ячейка которого – город Москва – поместилась меж двух картонок, обтянутых красным коленкором, – и от которого теперь остались только одним осколки.
В конце концов он убедился: доктора Сухарева нет ни среди врачей государственных бесплатных лечебниц, ни среди врачей лечебниц или родильных домов частных, ни среди штатных врачей учебных заведений, университета, гимназий и частных школ, фабричных, церковно-приходских училищ, училищ ваяния и живописи, фельдшерских и прочих, не состоял он и среди врачей полицейских отделений… впрочем, этих отделений теперь уже не было, как не было ничего перечисленного в этом справочнике, чтение которого надрывало Дунаеву сердце, как не надрывало чтение самого что ни на есть душещипательного романа… хотя, честно говоря, он таких романов вовсе не читывал. А в списке практикующих в Москве врачей на «Сух-» сыскались только специалист по нервным болезням доктор медицины Сухов Андрей Андреевич, проживающий по Сивцев Вражку, угол Филипповского переулка, 6/2, в собственном доме (номер телефона – 76-71) и Сухов Сергей Петрович, живущий в улице Погодинской, 8, номер телефона 49-90. Странное совпадение, однако этот Сухов тоже оказался специалистом по нервным и душевным болезням!
Дунаев на всякий случай заложил страницу карандашом, а потом все же перелистал списки врачей по профессиям. Среди докторов-специалистов по женским болезням не нашлось фамилии, даже отдаленно похожей на «Сухарев». Среди акушеров обнаружилась только акушерка – Сушкина Варвара Павловна. Адрес: улица Валова, 37, телефон 71-36.
Файка с интересом таращился через плечо, повторял некоторые забавные или казавшиеся ему таковыми фамилии вслух, хихикал или ворчал что-то неразборчивое – Дунаев, впрочем, не вслушивался.
– К сожалению, мой знакомый знать не знает ни о каком докторе Сухареве, – со вздохом сказал Степан, входя.
Дунаев сообщил ему о результатах своих изысканий и предположил:
– Вы не думаете, что соседка могла просто не расслышать фамилию, а вызвала Рита именно Сухова? Одного из этих двоих?
– Мне, по счастью, не доводилось попадать в ситуации с выкидышами, – хмыкнул Степан, – но, ей-богу, кабинет специалиста по душевным болезням – последнее место, куда я бы повез даму в такой опасной ситуации. Возможно, она потом спятит от страха или горя, но все же тут сначала предпочтительней гинеколог или акушер!
– Тогда, может быть, Рита говорила о Сушкиной? – предположил Дунаев.
– Соседка рассказала, что Рита вызвала именно доктора, – напомнил Степан. – Но, если вы хотите, можем протелефонировать этой Варваре Павловне. Если, конечно, она не отключена от коммутатора.
Он вызвал станцию, назвал номер.
– Соединяю! – сообщила телефонная барышня.
– Я слушаю, – ответил молодой женский голос.
Степан спросил акушерку Сушкину Варвару Павловну.
– Матушка погибла ровно год назад, двадцать пятого октября минувшего года, – с горькой печалью сообщил женщина. – Пошла на роды по вызову, ее и подстрелил какой-то… – Она помолчала, потом с трудом выговорила: – Какой-то представитель восставшего народа. – Горько засмеялась: – Надо же, как она вам всем сегодня понадобилась! Помянуть решили, что ли, в годовщину?
После этих слов в трубке воцарилась тишина.
– Абонент отключился, – сообщила телефонистка.
Степан задумчиво крутанул рукоятку аппарата и повесил трубку.
– Опять афронт…
– Никакой не афронт! – сам себя подбадривая, воскликнул Дунаев. – Предлагаю проверить всех людей по фамилии Сухарев или Сухарева, независимо от того, являются ли они врачами или нет.
Он распахнул соответствующую страницу справочника и несколько оторопел, обнаружив, что таковых насчитывается полтора десятка. А уж если проверять всех, чья фамилия начинается на Сух-, от Сухановой Агафьи Петровны до Сухоцкого Станислава Донатовича, то их пара сотен окажется, не меньше!
– Также возможно, – проговорил Дунаев несколько упавшим голосом, – что доктор Сухарев появился в Москве уже после выхода справочника, поэтому мы не нашли его номера, или просто работает в какой-то лечебнице. Надо их обойти – и мы рано или поздно найдем.
– Это все можно сделать, – нетерпеливо бросил Степан. – Но вы забываете: по словам соседки, Рита назвала телефонистке именно фамилию Сухарев. А новые номера, в который раз вам говорю, в Москве больше не ставят!
– Да, верно, значит, он должен значиться как абонент… – догадался Дунаев. – Погодите! Я не просмотрел фамилии домовладельцев! Некий доктор может снимать жилье у господина по фамилии Сухарев!
Степан устало покачал головой.
– На здоровье, – кивнул он. – Смотрите сколько хотите. А я отправляюсь спать. Мне вся эта история почему-то кажется подозрительной. Утро вечера мудренее. Возможно, к утру пойму, почему. Советую и вам лечь отдохнуть! Устраивайтесь, кому как больше нравится. Доброй ночи!
Он вышел.
Файка развернул походную кровать. На счастье, она была обтянута прочным, тугим брезентом, на который он и улегся, умостив под голову свой мешок и прикрывшись ватником. Вздохнул – и тотчас же ровно засопел, изредка присвистывая носом.
Уснул.
А у Дунаева сна не было ни в одном глазу. И у него вполне хватило сил посмотреть список московских домовладельцев, смириться с тем, что никакого Сухарева среди них нет, а затем, отложив адресную книгу и погасив потускневшую к ночи лампочку, улечься на диване, вспоминая покоробленный от воды конверт, который он привез Бородаеву, и пытаясь предположить, что на этом конверте могло быть написано.
Внезапно в коридоре раздались шаги, дверь распахнулась, щелкнул выключатель, загорелась лампочка.
Файка испуганно вскинулся с зажмуренными глазами, но тут же уронил голову на свою «подушку» и снова уснул, заслонившись от света рукавом.
Дунаев, морщась, протер глаза.
На пороге стоял Степан – босой, только в брюках и нательной рубашке, взлохмаченный: явно уже ложился спать, да вскочил.
– Простите, если разбудил, – сказал он возбужденно. – Сначала не придал значения, а начал засыпать – и как стукнуло в голову! Помните, та женщина, которая по номеру акушерки Сушкиной отвечала, сказала, что всем она сегодня вдруг понадобилась?
– Ну? – приподнялся на локте Дунаев.
