Промок… высушили…
Какая-то мысль постучалась в усталое сознание, однако колеса стучали успокаивающе, мельканье лампы навевало сон, и Дунаев даже не заметил, как сдался – сполз по стенке на пол вагона и уснул.
* * *
После ареста и ссылки императорской семьи Бойцов успел позаботиться о том, чтобы раздобыть надежные документы и для себя, и для жены (он еще в 1916 году женился на своей агентке Елизавете Буториной) на новую фамилию: теперь они стали Верховцевы. Тогда же они поменяли место жительства, переехав на Кирочную, и, по мере сил, изменили внешность. Обеспечил он новыми бумагами также и Филатовых. Те были вынуждены покинуть свой дом в Териоках
[66], чтобы затеряться в Петрограде. Теперь Филатовы тщательно скрывали свое сходство с императорской семьей, однако Верховцев не сомневался, что скоро им все-таки придется исполнить свой долг.
Связь он держал со своим доверенным лицом, предоставленным ему секретной организацией генерала Шульгина.
Даже Петр Константинович не знал настоящего имени этого человека. Он называл себя то Ивановым, то Сидоровым, то Билиходзе, то Штабсом. Он умел виртуозно менять внешность, и если сегодня можно было принять его за вспыльчивого, яростно сверкающего черными глазами уроженца Кавказа, то завтра никто не усомнился бы, что перед вами расчетливый купец – из тех, кто предпочитает называть себя на западный лад «буржуа», а послезавтра – замкнутый и высокомерный германец. Верховцев не знал, где Иванов затаился в Екатеринбурге, однако иногда получал от него короткие отчеты с нарочными.
Вскоре по стране распространилось известие о расстреле императорской семьи в доме Ипатьева, а там появилось и официальное сообщение об этом. Все, мечтавшие об освобождении государя, государыни и их детей, опустили руки… все, кроме Верховцева, который получил из Екатеринбурга от Иванова неопровержимые доказательства того, что расстреляны только сам Николай, его сын, доктор Боткин и несколько слуг, а остальные члены царской семьи вывезены тайно в Пермь.
Преодолев первый приступ горя и негодования оттого, что мертв не только государь, но у кого-то поднялась рука и на четырнадцатилетнего больного мальчика, Верховцев принялся разрабатывать план спасения императрицы и ее дочерей. Для этого он приехал в Пермь, куда, как удалось выяснить Иванову, тайно вывезли государыню и великих княжон. Скоро план был готов.
Сначала предстояло пустить, так сказать, пробный шар: устроить побег одной из девушек, а потом дать возможность солдатам охраны ее поймать. Однако хитрость состояла в том, что поймать предстояло не подлинную великую княжну, а одну из Филатовых. Предполагалось, что ее отправят обратно в дом Акцизного управления, где держали императрицу и ее дочерей, и девушка ознакомит их с подробным планом побега, который поможет им осуществить подкупленный Верховцевым и Ивановым солдат охраны по фамилии Гайковский. С его помощью намеревались провести замену всех оставшихся в живых Романовых на их двойников Филатовых.
Заговорщики рассчитывали, что после побега одной из княжон всех остальных переведут под более строгий надзор: в подвал бывшего доходного дом Березина на улице Обнинской. Сюда пленниц хотели поместить сразу после переезда в Пермь, но уж больно плохи были там условия содержания. Их пожалели, но после побега, конечно, жалеть не станут, переведут в этот подвал, и это окажется большой удачей, потому что туда вел старинный подземный ход, о котором большевикам не было известно. Именно через этот ход и предстояло поочередно вывести императрицу и великих княжон и привести на их место Филатовых: Надежду Юрьевну, которой предстояло исполнить роль императрицы, Ларису – Ольгу, Евдокию – Татьяну, Ирину – Марию и Анну – Анастасию. Бесследно исчезнуть четырем женщинам не удалось бы, а вот если бы охрана продолжала считать, что пленницы на месте, беглянки успели бы скрыться. Верховцев дал себе клятву, что приложит все усилия для того, чтобы затем спасти Филатовых, с которыми за долгие годы подготовки сблизился и почти сроднился.
Предстояло решить, кто из девушек, подготовленных для замены великих княжон, способен лучше провести «предварительную партию». Выбор пал на Анну Филатову, которая, по распределению ролей, выдавала себя за Анастасию. Она была хоть и младшей из «сестер», но считалась самой умной из них. У нее были удивительные способности к языкам, особенно к немецкому. А главное, она была ловкой, хитрой, сообразительной, обладала прекрасной памятью и истинным артистизмом. Старший Филатов говорил, что иногда сам верит, что перед ним Анастасия, а не Анна. Она удивительно походила на великую княжну; вдобавок, когда Верховцев и Иванов полностью все спланировали, Анне была тайно сделана операция на правой ноге, так что теперь даже большой палец у нее был точно так же искривлен, как у Анастасии Николаевны, и она так же самую чуточку косолапила! Конечно, все Филатовы готовились рисковать жизнью, однако Анна оказалась поистине бесстрашной девушкой, на редкость отважной. Кроме того, она не была лишена тщеславия и несказанно гордилась тем, что она осуществит подмену первой, что именно благодаря ей императорская семья получит точные инструкции побега, что фактически от нее зависит успех заговора, успех всего этого невероятно сложного предприятия.
И вот настал тот сентябрьский день, когда Гайковскому удалось передать императрице письмо и устроить побег великой княжны Анастасии. Девушка не хотела оставлять семью, но ей пришлось подчиниться строгому приказу матери. Кроме того, она была уверена, что расстаются они ненадолго и скоро удастся спастись остальным. Анастасия добралась до Нижней Курьи, где ее встретил Иванов, а Анна Филатова позволила солдатам задержать себя…
Петр Константинович знал по рассказам Иванова, что он и беглянка, для которой были приготовлены документы на имя Натальи Верховцевой, должны были дойти до небольшого имения Полуденка, где их ждали Филатовы. Принадлежала Полуденка верным людям, участникам заговора. Их фамилия была Козыревы. Здесь предстояло переночевать, а наутро кружным путем идти в Пермь, где их ждал Верховцев, чтобы увезти Нату в Петроград. Иванову следовало оставаться в Перми – Верховцев намеревался вскоре туда вернуться, чтобы довести дело спасения императорской семьи до конца.
Но все сложилось иначе. И первоначальные планы рухнули в одночасье.
* * *
«… Говорили, что в Екатеринбург приезжал к государю от немцев какой-то генерал граф Эйдман и предлагал подписать мир с немцами. Государь ответил ему отказом, и тот заявил ему, что в противном случае он будет убит. Государь ответил ему, что он готов отдать жизнь за благо Родины»
[67].
* * *
– Эй, просыпайся, слышь-ка?
Кто-то сердито тряс за плечо.
Дунаев открыл глаза. На него сердито смотрел Файка:
