Что входило теперь в его обязанности? Он ведал управлением делами почты и телеграфа, губернскими и уездными администрациями, пожарными частями, страхованием, медициной, местными судами… в числе прочего отвечал за работу тюрем и мест ссылок, а также за работу государственной полиции. Таким образом, в его ведении – хоть и не в прямом подчинении – находился и Отдельный корпус жандармов.
В то время непосредственно корпусом командовал барон Таубе. Именно с ним Столыпин начал разговор о том, что необходимо воскресить традицию по обеспечению безопасности императорской семьи, возникшую еще во времена Александра II. Именно тогда появились так называемые поезда-близнецы, которые обеспечивали «прикрытие» царя, постоянно меняясь местами на железной дороге с подлинным царским поездом. Но создать дублирующий поезд – это было еще полдела! Туда назначался специальный персонал из числа комнатной челяди, которой следовало постоянно мелькать в окнах вагонов, придавая им вид вполне обжитых и наполненных людьми. Конечно, внутреннее убранство поезда-дублера было гораздо скромнее подлинного императорского, однако внешне они выглядели практически одинаково.
Вообще-то второй императорский поезд был построен уже в 1905 году, еще до вступления в должность Столыпина, однако выходил он на линию лишь от случая к случаю. Петр Аркадьевич потребовал ввести его использование в обычай. И выдвинул еще одно категорическое требование: найти – или создать! – двойников императорской семьи.
Столыпин предвидел, что террористические акты будут совершаться все чаще. Он трезво оценивал возможности Отдельного корпуса жандармов, и не слишком высоко – способности его руководства. Барон Таубе назвал эту инициативу безумием, несмотря на то, что произошло в 1907 году.
Тогда был открыт эсеровский заговор против императора и великого князя Николая Николаевича. Преступники сначала искали возможность проникнуть во дворец, а когда это не удалось, принялись собирать сведения о маршрутах следования императора и готовить боевиков, способных метнуть в царский поезд бомбу или напасть на Николая II и его дядю с кинжалами и пистолетами. Наконец некто Наумов решился исполнить теракт. Он намеревался поступить в придворную капеллу, чтобы выстрелить в государя во время церковной службы, а два его сообщника, Никитенко и Синявский, планировали заложить бомбы под царским кабинетом. Заговор был открыт буквально в последние минуты, и никогда еще жизнь императора не находилась в такой опасности.
Несмотря на это, Таубе отверг идею Столыпина, возразив, что надо просто-напросто усилить охрану царя и его семьи, а также тщательней проводить предварительный обыск всех тех мест, где может оказаться император.
Столыпин не стал его переубеждать – он просто принял на службу Петра Бойцова и наделил его особыми полномочиями секретного сотрудника, который был занят почти исключительно одним делом – созданием семьи-дублера.
Уже в сентябре 1906 года Столыпин получил пост премьер-министра, однако он не оставлял своим вниманием работу Отдельного жандармского корпуса, хотя генерал-лейтенант Курлов, пришедший на смену барону Таубе, относился к деятельности Бойцова с таким же скепсисом, как и его предшественник. Курлов свято верил в систему агентов-провокаторов, и его гордостью был агент Аленский (настоящее имя Дмитрий Богров), который выдал охранке немало анархистов и эсеров, получая в месяц до 150 рублей – немалые деньги в ту пору! Однако именно Дмитрий Богров, этот проверенный, хваленый агент, стрелял 18 сентября 1911 года в премьер-министра Столыпина и смертельно его ранил. Курлов был немедленно отправлен в отставку, но вернуть Петра Аркадьевича это не помогло.
Его гибель потрясла Бойцова.
То, что в тот вечер в киевском театре оказалась семья государя, которая тоже могла погибнуть, стало для него последним, самым веским доводом: он должен, обязан продолжать делать то, что ему завещал брат.
Ему благоприятствовало то, что сменявшие один другого командующие Отдельного корпуса – генерал-лейтенант Толмачев, генерал-майор Джунковский и генерал-лейтенант граф Татищев – понимали всю ее важность и если не помогали, то и не мешали Бойцову.
Эта кропотливая работа заняла четыре года. Бойцов тщательно подыскивал людей, имевших максимальное портретное сходство с членами императорской семьи, детей и взрослых, заменяя их по ходу дела другими – прежде всего потому, что дети, которые в пять лет казались совершенными близнецами маленьких великих княжон или наследника, через два-три года неузнаваемо менялись. Постоянными членами этого семейства оставались только Федор Степанович Филатов и его жена Надежда Юрьевна, внешне необычайно похожие на императора и императрицу. Их познакомил Бойцов, за что они были ему благодарны всю жизнь, ибо получилась счастливая пара, воодушевленная идеей служения государству вообще и императорской семье в частности. Они были ярыми монархистами, не зараженными никаким фрондерством или так называемыми свободолюбивыми идеями. Правда, брак этот оставался бездетным, однако в разное время – благодаря усилиям Бойцова – их семья пополнялась разными детьми, которые должны были исполнять роль царских детей. Их брали в приютах, а в случае изменения внешности, которое могло наступить с возрастом, передавали в другие бездетные семьи, хорошо обеспечив их будущее.
В 1914 году семья Филатовых сформировалась полностью, и можно было надеяться, что внешность двойников Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии и Алексея не слишком изменится с годами – в крайнем случае, поможет грим.
То, что Алексей страдал редкой «викторианской болезнью» – гемофилией, а двойника с таким недугом отыскать не удалось, особого значения не имело. Главным была общая – очень тщательная! – подготовка детей и воспитание их для того, чтобы они смогли как можно правдивей сыграть свои роли.
И они их играли! В ситуациях, когда невозможно было избежать присутствия императорской семьи на публике, но при этом реально существовала опасность террористического акта, на сцену выходили Филатовы. После начала войны в Ставке появлялись то подлинная царская семья, то двойники, и подмены пока никто не замечал.
Однако, на счастье, ни одного покушения больше не произошло. Возможно, на убийц отрезвляюще действовала царская охрана. Однако у Бойцова не раз появлялись подозрения, что заговорщиков кто-то информирует о том, что подлинные члены императорской семьи могут быть заменены дублерами. С ним работали всего трое: Подгорский, Гадлевский, Бородаев, – и это были полностью проверенные люди, он не мог не доверять им. Его беспокойство было основано большей частью на интуиции, а не на фактах, и все же он не мог избавиться от тревоги.
* * *
«В официальных сообщениях своевременно не были опубликованы полные постановления о расстреле членов семьи Романовых. Было сообщено о расстреле лишь бывшего царя, а великие князья, по нашим сообщениям, или бежали, или увезены-похищены неизвестно кем. То же самое было сообщено и о жене, сыне и дочерях Николая, которые будто бы были увезены в «надежное место».
Это не было результатом нерешительности местных советов. Исторические факты говорят, что наши Советы, и областной, и пермский, и алапаевский, действовали смело и определенно, решив уничтожить всех близких к самодержавному престолу.
