Бойцам нужно будет отоспаться, причем не здесь, среди холодных камней, а в казарме. Человеческие силы всегда имеют определенный предел. И физические, и психические, и всякие другие. А потребность в отдыхе — это закон физиологии, который никто не отменял.
Мне придется просто отвернуться в сторону от солдат, чтобы никто не видел, что я разговариваю с ними. Потом я шепотом дам приказ всем лечь на землю и уснуть. Я уверен в том, что во взводе не найдется ни единого человека, не желающего это сделать. Если кто, взбудораженный боем, сразу уснуть не сможет, то сумеет прикинуться.
Потом я покажу пальцем на своих солдат и предложу руководителю следственной бригады попробовать разбудить их. Разумеется, я не забуду предупредить его о том, что бойцы спецназа ГРУ умеют и спросонья стрелять точно. Они специально обучены этому.
Глава 11
Я был уверен в том, что все это обязательно произойдет. Но прежде мне следовало завершить операцию в ущелье, потому как некоторые бандиты еще остались боеспособными.
Вся практика последних лет говорит о том, что сравнивать боевую подготовку спецназа ГРУ и бандитов совершенно невозможно. На нашей стороне и технологическое превосходство вооружения тоже. Мы уже приучены к постоянным, безоговорочным победам.
Бандиты были основательно побиты на Ближнем Востоке. Некоторые из них сумели унести оттуда ноги, перебраться на Северный Кавказ. Здесь они имеют возможность проявить себя только против мирного населения. Именно для этого боевики в нашу страну, честно говоря, и заявились. Против спецназа, который запросто загоняет их в ущелья, они элементарно не тянут.
Поэтому я не сомневался в успешном завершении операции и даже в том, что мы, как это обычно и бывает, обойдемся без потерь со своей стороны. В спецназе ГРУ они вообще не предусмотрены.
Облака дыма и пыли, поднятые взрывами и обвалами, стали медленно опускаться, укрывать камни и землю, осыпавшуюся вместе с ними.
— Самойленко! — позвал я гранатометчика. — Готовь свой «Вампир»! Как только пыль осядет, бей по скоплению бандитов. У тебя какие выстрелы остались? — спросил я просто так, на всякий случай, хотя сам отлично помнил, какие боеприпасы есть у нашего «Вампира».
— Один бронебойный, один осколочный.
— Осколочный заряжай. Бандиты почти сплошь без бронежилетов.
Пока пыль еще не осела и бандиты не спрятались, ефрейтор Самойленко использовал тепловизионный прицел своего автомата, которому такое облако не страшно, как и дымовая завеса. Он сумел найти довольно многочисленную группу бандитов, вполне достойную того, чтобы дать по ней мощный выстрел.
— Я готов, товарищ старший лейтенант. Цель определена.
— Так и стреляй, чего ждать!
Выстрел раздался тут же. Взрыв был мощным. Примерно такой бывает после выстрела самоходной гаубицы «Мста-С», которая, кстати, бьет снарядами калибра сто пятьдесят два миллиметра. Это ли не показатель невероятной силы РПГ-29!
— Пора атаковать, — посоветовал мне подполковник Звягинцев. — Пока пыль не осела, они нас не видят, не будут знать, куда им стрелять.
Но этот совет исходил от офицера Росгвардии, который знал только общевойсковые нормы тактики и стратегии боя. У нас, спецназа ГРУ, подготовка проводится по своей системе. Армейское подразделение в данной ситуации непременно пошло бы в атаку. Да и Росгвардия наверняка сделала бы то же самое. Они обязательно воспользовались бы своим численным преимуществом. Кроме того, тепловизионные прицелы дают моим бойцам возможность видеть и сквозь облако пыли, а у бандитов такого технологического преимущества не имеется. В спецназе ГРУ, наверное, потому и практически не бывает потерь, что мы не любим ходить в откровенную атаку.
Даже когда бандиты увидят, что мы истребляем их, они станут стрелять в само пылевое облако, просчитают направление нашей атаки. Сделать это, в принципе, не слишком-то и сложно. Любая шальная пуля может попасть бойцу в незащищенное место. Конечно, на предельно короткой дистанции спецназ ГРУ, обученный рукопашному бою, будет иметь подавляющее превосходство над противником. На это, видимо, и рассчитывал Евгений Андреевич.
Но вариант с роковой случайностью при встречной стрельбе сквозь пылевое облако был слишком опасным.
Я мысленно отклонил его, предпочел использовать ту тактику, которой меня учили, и дал команду:
— Взвод, вести прицельный обстрел остатков банды! Не высовываться из укрытий!
Последняя моя фраза была адресована даже не бойцам взвода, которые сами нашу тактику хорошо знают, а подполковнику Звягинцеву.
Наушники сразу же донесли до меня отдельные короткие очереди. Услышал их, вне всякого сомнения, и подполковник Звягинцев, прямо так, без всяких наушников, потому что автоматные глушители откровенно слабы. Он сразу поднял к глазам бинокль и стал рассматривать в тепловизор позицию бандитов.
При этом сбылось то, чего я и опасался. Уцелевшие боевики, как я предполагал, даже раненые, начали вести стрельбу в пылевое облако. Это была пальба наугад. Большая часть пуль свистела над нашими головами, поскольку позиция взвода была пониженной. Бандиты предполагали, что мы двинулись в атаку, используя пыль вместо дыма, и стреляли нам навстречу, но туда, где нас не было.
Тем не менее одна пуля ударила в камень, за которым прятался подполковник Звягинцев, срикошетила, со свистом закувыркалась, рассекая воздух, и ударила в стену ущелья. С нее тут же покатились мелкие камни и посыпался песок. В камень, за которым укрывался я, попали две пули. Но они не срикошетили от него, даже не заставили эту большущую глыбу вздрогнуть.
Как раз в это время у меня в кармане под бронежилетом снова завибрировал телефон. Кто-то жаждал пообщаться со мной. Я сел глубже за камень, понадежнее спрятался от шальных пуль и только после этого отстегнул липучку, чтобы добраться до мобильника. Мне опять удалось сделать это только тогда, когда звонки уже прекратились.
Скорее всего, мне снова звонил подполковник Рагимов из Следственного комитета. Я не знал, как у моего взвода будут обстоять дела в дальнейшем, поэтому предпочел поговорить с ним сразу. Тем более что у руководителя следственной бригады теперь наверняка имелись сведения, которые могли и нам пригодиться.
Я посмотрел на определитель номера и убедился в том, что был прав в своих ожиданиях. Разговора со мной домогался именно подполковник Рагимов. Я сразу сообщил об этом Евгению Андреевичу.
— Что там у него случилось? — спросил Звягинцев. — Неужто еще одна банда объявилась? Надо же, сколько этой нечисти, оказывается, в здешних горах развелось. Если и там целая банда напала, то у меня последние волосы на голове от удивления вылезут.
Волосы у товарища подполковника были достаточно толстыми и густыми, хотя и короткими. О последних ему говорить было, на мой взгляд, рановато. Склонности к облысению он, как и я, не имел. Его слова показались мне легким кокетством, совершенно неуместным в бою.
