Подполковник Звягинцев посматривал на меня. Он явно требовал объяснения ситуации. Я растолковал ему суть дела.
Самойленко тем временем уже зарядил тубу гранатомета, выставил его сошками, расположенными сзади, на камень за собой. Теперь парень ворочался, старался устроиться поудобнее и точно прицелиться.
Я недавно посещал теоретические занятия для гранатометчиков, обязан был присутствовать на них. Ведь мне, офицеру, командиру взвода, положено уметь делать все то, на что способны мои бойцы-специалисты. Там я с немалым удивлением услышал от инструктора, что для качественного прицеливания гранатометчику требуется принять самую комфортную позу, какая только возможна в условиях реального боя. До этого я всегда считал, что гранатометчик обязан стрелять по приказу, в любой момент, чуть ли не на бегу, когда взвод идет в атаку, или хотя бы с колена.
Но атака спецназа, особенно нашего, существенно отличается от таких же действий общевойсковых подразделений. Она никогда не проводится в лоб. Спецназ не рвет тельняшку на груди, не бросается на пулеметы. Мы атакуем противника неспешно и вдумчиво, постепенно, метр за метром, подбираемся к нему, пользуясь всеми возможными прикрытиями.
Глава 8
— Я готов, товарищ старший лейтенант! — доложил Самойленко.
— Снайперы, что у вас? — спросил я.
— Готовы. Ждем, — как и обычно, за всю свою малую группу ответил сержант Сухогоров.
— Самойленко, к бою! Работай! — дал я команду, переключил наушники на снижение восприимчивости и увидел при этом, как закрыл уши большими ладонями подполковник Звягинцев.
Но «Вампир» — это не снайперская винтовка «Корд».
Конечно, он имеет куда более значительную, несравнимую с винтовкой разрушительную силу. Но при выстреле раздается сперва шипение. Грохот приходит потом, после взрыва гранаты. Впрочем, дистанция до цели была предельно короткой, и взрыв последовал уже через полторы секунды.
Мой бинокль тут же словно сам собой оказался в руках подполковника. Мне пришлось наблюдать результат работы гранатометчика, прижавшись к резиновому наглазнику прицела на автомате. Но мы со Звягинцевым все равно опоздали.
Мои снайперы выстрелили быстрее, чем наши наблюдательные приборы нашли то, что недавно еще было мощным плоским камнем, ребро которого уходило в землю. Я смотрел на него не так уж и давно, когда искал бандитов по подсказке Агафонова. Сейчас этого камня на месте не было. Его остатки были, видимо, разбросаны по всему ущелью. Может быть, несколько обломков и валялось на месте, но тепловизионная техника не позволяла их рассмотреть, поскольку камни не сильно светятся.
Но еще продолжали светиться тела трех бандитов, которые лежали там же. Они уже по сути дела превратились в простые кучи бессмысленного человеческого мяса, не способного к сопротивлению и к ведению боевых действий.
Чуть дальше, скорее всего, валялся еще один бандит, тот самый, которого подстрелил недавно сержант Сухогоров. Само тело за пригорком видно не было, но я замечал активное свечение свежей крови. Она всегда так вот сильно отражается в тепловизоре. Впрочем, любой из тех трех мертвых бандитов, которые были нам видны, мог оказаться и тем самым первым.
— Агафонов, сколько бандитов осталось? Где они?
— Если с нашей стороны смотреть, то справа за ближайшим камнем двое спрятались. Самойленко, видишь это место?
— Камень-то вижу отлично. Только это круглый валун. Такой мой «Вампир», скорее всего, не расколет. Его и танковая пушка только с пяти выстрелов, пожалуй, развалит. Монолит.
— Понятно. Тогда пойдем другим путем, — решил сержант Сухогоров. — Сережа, ты видишь возможность рикошета сбоку от скалы?
— Да, именно ее я и вижу. Только возможность, никак не более, — отозвался младший сержант Агафонов. — Там скала остроугольная. Не знаю, как от нее пуля срикошетит, куда она потом уйдет.
— А ты попробуй, — посоветовал я. — Всякое бывает. Вдруг да получится.
— Здесь, товарищ старший лейтенант, не надо рикошетом ни в кого попадать. Достаточно будет заставить бандитов подняться, чтобы сменить позицию. На испуг взять, — объяснил мне сержант свою мысль.
— Я понял. Работайте.
— Если с первого выстрела не получится, то я вдогонку еще пару пуль пошлю, — сказал младший сержант.
— Давай действуй, а мы с Катковым будем ловить момент, — проговорил Сухогоров.
— Готовы?
— Готовы.
Я переключил наушники на самую слабую степень звучания, зажал рукой микрофон и кивком предупредил Звягинцева. Подполковник сразу понял меня и закрыл уши ладонями.
Выстрел «Корда» покатился по ущелью. Эхо придавало ему изрядное сходство с разрывом артиллерийского снаряда.
Не убирая левую руку от микрофона, я правой поднял автомат и прильнул к прицелу. Благо тепловизор у меня был включен. Я успел заметить пару бандитов. Эти ребята, скорее всего, обладали замедленной реакцией. Оба они не сразу попытались перебежать за другой крупный валун. На этом пути их и догнали пули, куда более быстрые в сравнении с ними.
Мои снайперы уложили и того, и другого. Они вообще промахиваются довольно редко, тем более с дистанции в семьдесят метров.
Тут же, словно в ответ на выстрел «Корда», застрекотали в наушниках автоматы третьего отделения. У меня не возникло никаких сомнений в том, что мои ребята наконец-то вступили в бой с остатками того самого подкрепления, подхода которого так дожидался эмир Мухетдинов. Бандиты пытались догнать нас и неожиданно ударить нам в спину, но напоролись на плотный встречный огонь.
Такая вот торжественная встреча не обещала боевикам никаких приятных моментов. Любая засада всегда чревата значительными потерями для противника с первых же секунд боя. Тем более что автоматы «АК-12», которыми были вооружены мои бойцы, имели глушители, заодно являющиеся пламегасителями, и тепловизионные оптические прицелы. То есть бандиты даже не понимали, сколько человек и откуда бьют по ним. Как правило банда, нарвавшаяся на такую засаду, в первые же минуты боя теряет до трети своего состава, если не половину.
Если все произошло так, как и должно было, то выходило, что рядовой Сысоев ошибся. Он сообщил мне, что в ущелье прорвалось чуть больше десятка бандитов. По звуку же выстрелов автоматов, не имеющих глушителей, получалось, что их там должно быть около двадцати.
Стрельба из автоматов продолжалась еще некоторое время и велась беспорядочно. Я понял, что бандиты спецназовцев не видят и стреляют куда попало. Пули иногда свистели даже над нашими головами и улетали туда, где находились основные силы банды.
Но такая истеричность тоже имеет пределы. Хотя бандиты, конечно, вряд ли успокоились и сумели спрятаться среди камней. Скорее всего, третье отделение во главе со старшим сержантом Стразаридзе, пользуясь преимуществом в оружии, к этому моменту уже уничтожило большую часть боевиков. Они сами догнали свою смерть.
