Только вот говорить эту правду Иней упорно не желала, уклоняясь от прямых вопросов и переводя тему на то, что важно ей. Внезапно меня осенило: раз невидимость исчезла, едва я это пожелала, быть может, и вожделенную истину смогу вытянуть из соперницы, если потребую от нее говорить только правду. Почему не рискнуть и не проверить догадку? Ничего ведь не потеряю… кроме парочки золотых волос.
– Ты так и не ответила на вопросы…
– На какие? – притворилась непонимающей блондинка. Вокруг нее по-прежнему кружили снежные ветра, которые удерживали ее в воздухе, точно невидимая подставка.
– На разные! – сказала я, гипнотизируя взглядом волшебницу. Пальцы привычно нащупали упругий завиток, вычленяя из него тонкую золотую струйку. – Не смей мне лгать, слышишь? – приказала я, вырывая у себя волос. Иней насмешливо выгнула бровь, но промолчала, а я снова почувствовала мягкое сдавливание в груди. Безболезненное, но ощутимое. И как будто… одобрительное. – Скажи правду! – потребовала, уверовав в правильность своего решения. – Кто ты сейчас и кем была раньше? Сколько лет ты знаешь Курта? Силу какой богини ты присвоила и как? Назови ее имя! – Блондинка больше не глумилась надо мной, хотя и не нервничала. Она все так же смотрела мне в лицо, не говоря ни слова. Белые брови ее чуть подрагивали от напряжения, пальцы рук, игравших ветрами, сжимались и разжимались, но не пытались пустить в ход снежные плети. – Отвечай! – приказала я, полыхнув золотым заревом, на миг ослепившим нас обеих.
– Я – Иней, ученица снежных духов, не пожелавших подчиниться воле матушки Зимы, – будто в трансе, произнесла она. От ее лишенного эмоций голоса и бледного, как мел, лица мне стало не по себе. Но осознание власти над ней быстро меня взбодрило. Конечно, был шанс, что волшебница просто дурачится, подыгрывая мне, но я очень надеялась, что все по-настоящему. А значит, надо было пользоваться моментом, задавая новые вопросы, пока магия фей не перестала действовать. – Когда-то меня звали Сольмирой, я была ведьмой огненного круга и возлюбленной Куртрейна Снежного. – Я чуть не рявкнула «любовницей», но вовремя сдержала свою ревность. Отчего-то признание не удивило. Наверное, подсознательно я подозревала, что «Инна» не просто так одержима моим женихом, однако меня сбивали с толку ее снежный дар, молодой возраст и блондинистая внешность. – Мы знакомы с ним сто тридцать девять лет. Во мне сила богини Иней.
– Иней? – повторила я озадаченно. – Кто такая Иней? Та прежняя, а не ты нынешняя.
– Моя дочь, – продолжая вести себя подобно зомби, ответила она.
– Но как ты умудрилась… – Я замолчала, пораженная догадкой. – Тот ритуал, который наслал проклятие на Курта, все дело в нем, да? – Она заторможенно кивнула. – Именно тогда ты применила темное колдовство и забрала силу своего нерожденного дитя. Ее божественную часть, а не людскую, – продолжала рассуждать я, сама не зная, откуда приходили идеи. Иней только качала головой, подтверждая правильность моих слов. – Поэтому хранитель и сказал, что в тебе сила богини. Но как же внешность? Ты изменилась до неузнаваемости. Почему?
– Божественный дар наложил свой отпечаток, изменив меня целиком.
– А молодость?
– Ритуал перерождения в «белой мгле» подвластен моим союзникам.
– А обучение? Это ведь они тебя обучали? Снежные духи, не имеющие человеческой ипостаси.
– Да. Им была нужна я, моя злость, моя жажда мести. Мне были нужны они, их знания, их коварство и опыт.
– Вы нашли друг друга, – прошептала я, продолжая удерживать взгляд зачарованной собеседницы.
– Они нашли меня, спрятали от погони и помогли переродиться.
– Ритуал, убивший дитя, насколько понимаю, тоже их идея?
– Наша. – Ее бледные губы сложились в улыбку, от которой у меня холодок побежал по позвоночнику.
Обычно такая живая и самоуверенная, сейчас она казалась сумасшедшим призраком, мысли которого были в том далеком времени, когда все произошло. Ссора с мужчиной, которым она была одержима… Встреча со снежными духами, которые, по всеобщему мнению, покинули наш мир даже раньше богинь… Месть, загубившая жизнь маленькой девочки… Дар, который присвоила чокнутая мать…
Если раньше я просто ненавидела ее, сейчас она вызывала во мне омерзение и ярость: чистую, незамутненную. Таких матерей надо вешать! Мелькнула мысль: что будет, если я пожелаю сопернице смерти? Сработает ли магия дивных, во всей красе показав нашу фейскую мстительность, или моей злости не хватит на то, чтобы убить ее? Пока думала, она вырвалась из-под контроля моего внушения и, больше не церемонясь, схватила меня рукой за горло.
– Ах ты, маленькая дрянь! – прорычала разъяренная волшебница, которой очень не понравилось быть марионеткой в чужих руках. – Как ты пос-с-смела… ай! – Она отпрянула, рефлекторно разжав пальцы, на которых уродливыми пятнами проступили ожоги. – Как ты… почему?! – Во взгляде ее была растерянность, в голосе – изумление с проскользнувшими нотками паники. – Ты не смеешь мне пакостить, ты мой! – воскликнула она в истерике.
– Не твой, – накрыв дрожащей ладонью пострадавшую шею, сказала я. И феникс отозвался теплом, прокатившимся по телу.
– Так замерзните оба! – Его бывшая хозяйка выкинула вперед здоровую руку, запуская в меня снежное заклинание. Я инстинктивно прикрылась книгой, как щитом, и… чары рикошетом попали в блондинку, как те, которыми Кирстен пыталась пробить свою тюрьму. Злодейка увернулась, глаза ее на миг широко раскрылись, но тут же зло сузились, верхняя губа приподнялась, и я подумала, что она сейчас снова зарычит, как дикий зверь, а потом опять кинется меня душить, однако ее отвлекли.
Одна из стен с грохотом вылетела, похоронив под обломками неповоротливых големов, все это время уныло слонявшихся внизу и даже не пытавшихся до меня дотянуться. Впрочем, у них и не вышло бы. Что я, что Амелия на ледяном возвышении, что Инна-Сольмира на снежном вихре – все мы находились достаточно высоко, и добраться до нас злобные снеговики могли, только встав друг другу на плечи, но они до такого не додумались. Или просто получили приказ своей повелительницы не вмешиваться и теперь валялись на полу рассыпанным по камням снегом.
Так им и надо, ур-р-родам!
В логове Инны-Сольмиры…
Внизу творилось что-то страшное. Поединок новоявленной Сольмиры с Кирстен казался детской шалостью в сравнении с ее стычкой с бывшим любовником. В снежном хаосе я с трудом различала их мелькавшие фигуры. Если бы не всплески серебряной магии, не белые всполохи и не истеричные выкрики волшебницы, мне бы все казалось беспросветной белой мглой, в глубине которой мой мужчина пытался убить мою соперницу. Все брачные планы ее оказались погребенными под обломками стены, как и гениальная идея с шантажом.
Курт не собирался разговаривать. Не дав ей опомниться, он ринулся в атаку. Бешеную, жестокую, сметающую все на своем пути. Видел ли он сестру, запертую в полупрозрачной ловушке? Или нас с Амелией, застывших наверху? Не знаю. Но то, что единственной его целью была смерть снежной волшебницы, – точно. Он не желал ее допрашивать, не хотел получить ответы на волновавшие нас вопросы… он просто пытался размазать красивое женское тело по каменному полу, забрызгать кровью ледяные стены и вырвать еще живое сердце.
