– Не знаю.
– Вдруг умер?
– Нам за это ничего не будет, – рассудительно произнёс второй.
– Нас накажут?
– Мы просто его нашли…
– Вот за это и накажут, – проныл трус. – Первородные и без повода наказывают, а уж за то, что мы мёртвого баала нашли – вообще убьют.
– Давайте его съедим, – предложил третий голос. – Тогда нас точно не накажут.
– Почему? – удивился второй.
– Потому что баала не найдут, – хихикнул третий. – И мы скажем, что не нашли.
На несколько секунд в подвале установилась тишина. Трипалы – а Фокалор уже понял, что это они, – задумались.
– Говорят, если съесть демона, можно обрести его силу, – негромко протянул рассудительный.
– Вдруг отравимся? – вздохнул трус.
– Окорок у него выглядит аппетитно, – сказал рассудительный, наклоняясь над Фокалором.
И умер. Не открывая глаз, баал резко выбросил вперёд и вверх левую руку, и выскочивший из потайных ножен клинок вонзился рассудительному в глаз. Остальные три-палы в страхе отшатнулись, но не побежали, знали, что Первородный всё равно догонит, и решили не мучить себя бессмысленными упражнениями. В ужасе застыли, глядя на хрипящего на грязном полу рассудительного.
Трипалов оказалось пятеро, включая убитого, и Фока-лор понял, что это те самые вонючки, которым Грiцо велел явиться на подмогу.
А получилось – на замену.
– Как звать? – спросил баал, посмотрев на третьего, того, который предложил его съесть.
– Мiкцо, – уныло ответил тот, ожидая смерти.
– Что в комнате, Мiкцо?
– Все мертвы.
– Девчонка?
– Какая?
Удивлённое выражение, посетившее круглую физиономию Мiкцо, стало прекрасным ответом на вопрос.
Девчонка ушла, прихватив с собой карманного монстра.
«Что это было? Случайность, атака или предупреждение? – попытался понять Фокалор, продолжая лежать на полу. – На кого я нарвался?»
Вариант обдуманного нападения он отмёл сразу – в этом случае его бы тоже убили. Точнее, убили бы в первую очередь. Случайность? Севастополь – город с историей, здесь достаточно отражённых, в том числе – сильных, встреча с которыми не сулила ничего хорошего даже баалу. И Шаб, и московские принципалы заботились о безопасности крепости, а значит, девчонка могла оказаться стражем севастопольских тайн, намекнувшим непрошеному гостю, что он ведёт себя чересчур дерзко.
– Баал, с вами всё в порядке? – поинтересовался Мiкцо, обеспокоенный тем, что Первородный до сих пор лежит на грязном и холодном полу.
– Сколько прошло времени? – спросил Фокалор.
– С когда?
«Действительно, откуда им знать, когда случилось побоище?»
Фокалор вытащил телефон и увидел, что разговор с Молохом состоялся два с половиной часа назад.
«Неплохой удар…»
Встал и вытер о мертвого трипала клинок. Спрятал оружие в рукаве. Осенённый внезапной догадкой, прикоснулся к карману пиджака и понял, что Тетрадь пропала.
«Всё правильно, девчонка не могла её не забрать».
Но при этом нахалка оставила записку, небрежно нацарапанную его золотой авторучкой на клочке бумаги, вырванном из его же записной книжки:
«Уходи!»
«Значит, предупреждение… Она напала, но не убила. Почему не убила? Потому что приближается очередной цикл! Форнеус должен появиться, и она опасается, что моя смерть привлечёт внимание Молоха!»
Фокалор ошибался – его оставили в живых не из страха перед Молохом, которого Марси не помнила, а потому что девушка не хотела понапрасну лить кровь. Что же касается Форнеуса, то он действительно должен был появиться в ближайшее время, и поэтому следующие шаги баала были абсолютно верными. Фокалор набрал номер капитана Хьюстона, командира дрейфующего в нейтральных водах эсминца «Вильям Келли», и распорядился:
– Забирайте к востоку, капитан. Мы выходим в море, и я надеюсь быть на борту часа через два. Передайте Якобсону, чтобы запускал акустический буй.
– Спутники ничего не видят, баал, змея нет.
– Разумеется, не видят, капитан, Форнеус ещё спит, – Фокалор помолчал. – Но скоро проснётся.
* * *
Было бы ложью сказать, что дрезина ехала плавно и бесшумно. Она постукивала и лязгала на стыках рельсов, поскрипывала на виражах и дважды начинала гудеть, заставляя Казарского торопливо давить на кнопки панели управления. Но всё это было сущей ерундой по сравнению с тем, что Марси видела вокруг, по сравнению с грандиозными подземными сооружениями, найти которые девушка совсем не ожидала.
– Основные штольни пробиты под бухтой и соединяют все стороны Севастополя…
– Зачем?
– Не знаю, – качнул головой капитан. – Шаб отдал нам только одну зону, ведущую в дальний эллинг, и запретил вести собственные разработки. Остальные подземелья он приписал крепости, кто ими занимается, мне неизвестно.
– Почему Шаб отдал тайну принципалам?
На этот вопрос Казарский ответил не сразу. Выдержал паузу, словно размышляя, достойна ли девушка откровений, но ответил:
– Шаб был жестоким, как все Древние, но не был дураком. Я думаю, тайна как-то связана с будущим, причём с тем будущим, которое пугало Шаба, и поэтому он решил отдать её принципалам.
– Может быть, тайна связана с Пророчеством? – осторожно спросила Марси.
– Я в него не верю, – сказал Казарский.
– Так вы знаете о нём?
– Не верю, что оно сбудется.
– Почему?
– Слишком фантастично.
– А это? – девушка обвела подземелье рукой. – Это не фантастично?
– Всё, что вы видите вокруг, – результат точного расчёта и аккуратной, кропотливой работы. Всё построено в тридцатых годах XX века, видимо, когда Шаб окончательно поверил в Пророчество и стал принимать меры.
За исключением первого отрезка, тоннель освещался так же скудно, как все остальные подземелья, в которых Марси довелось сегодня побывать, но несмотря на полумрак, она то и дело замечала приметы того, что подземный мир Севастополя не ограничивался одной лишь веткой к неведомому эллингу. Вот дрезина проехала мимо платформы «Глубокая», от которой поднималась широкая труба грузового лифта – судя по шлюзовой двери, лифт шёл сквозь толщу воды. Вот развилка на Инкерман, охраняемая, на перекрёстке установлен «стакан» из бронестекла, и Марси могла бы поклясться, что видела внутри дремлющего матроса. Вот указатель: «Нижний арсенал», «Цистерны», «П. Склады»…
– Продуктовые, – уточнил капитан, заметив замешательство девушки.
– Там хранится еда?
