Разбросанное по полу гостиной бельё не оставляло сомнений в том, что у Кирилла был повод для усталости, а лёгкая улыбка, призрачно блуждающая по губам, – что усталость была очень и очень приятной.
– На самом деле я не планировал… – протянул Амон, запуская левую руку в волосы. – Оно как-то само…
– То есть, как бывает обычно, – кивнул Ермолай.
Он был далёк от зависти, но амурные успехи друга периодически вызывали у рыжего искреннее восхищение.
– Нет, не так… – протянул Амон. – Тут получилось…
– Кирилл, кто пришёл? – И прежде чем тот успел ответить, в гостиную вошла Ксана. Полностью обнажённая. Вытирающая на ходу волосы. Увидев Машину, женщина прикрываться не стала, хотя и держала в руках полотенце, расправила плечи и вопросительно подняла брови: – Я не помешала?
– Что она здесь делает? – опомнился Ермолай, спешно отворачиваясь от голой ведьмы.
– Не твоё дело! – опомнилась Ксана.
– Только не ругайтесь… – пробубнил Амон.
– Кирилл!
– А что я могу?
– Рыжий, ты чего разволновался? Никогда не видел женщину голой?
– Ты слышала такое слово: «приличия»?
– У меня всё прилично, – парировала Ксана. – Спроси у своего друга.
– Дура!
Ведьма рассмеялась, швырнула в Машину полотенце, наклонилась и подняла трусики. Кирилл наблюдал за ней с удовольствием. Покрышкин же сначала помял полотенце, затем перевёл взгляд на окно, но через пару секунд резко повернулся к натягивающей трусики женщине и громко спросил:
– Зачем ты явилась?
– Сказала же: не твоё дело. – Ведьма выпрямилась, мягко оттянула резинку трусиков и улыбнулась Амону.
– Ты пришла, потому что не могла не прийти, – произнёс Машина, продолжая смотреть на женщину. Но не на её обнажённую грудь, а в глаза. – У Братства не получилось убить Ольгина, Гаап отправил тебя на помощь, ты прикинула, к кому мог обратиться Ольгин, и поехала к Кириллу – это логично, а здесь ты встретила меня – это было предопределено.
– Не усложняй, – попросила ведьма, наклоняясь за лифчиком.
Однако на этот раз Амон за ней не следил – он смотрел на друга.
– Я не усложняю, а упрощаю, – спокойно ответил рыжий. – Я выстраиваю… точнее, уже выстроил цепочку и теперь должен принять решение: попробовать её порвать или добавить следующее звено? Правда, я не уверен, что смогу порвать, потому что это не цепочка, а цепь событий, но интуиция подсказывает, что нужно попытаться.
– Не нужно, – буркнула Ксана. Лифчик она не надела, помяла в руке и наклонилась за чулками. – Говори, что случилось, или проваливай.
Она не удивилась: вспомнила разговор с Иннокентием и поняла, что сейчас следует его продолжение. Цепь, о которой говорил Покрышкин, существовала на самом деле.
– Сегодня утром я получил посылку, – Машина покопался в своём рюкзаке, вытащил телефон и бросил женщине. – Узнаёшь?
Ксана машинально поймала чёрный аппарат, но тут же, словно обжёгшись, выронила его на ковёр и удивлённо уставилась на Ермолая:
– Достал со дна?
– Что это? – насторожился Амон.
– Старый телефон твоей девушки, – объяснил Машина.
– Мы просто друзья.
– Откуда он у тебя? – спросила Ксана, надевая лифчик.
– Я не видел курьера.
– Почему ты заговорил о цепи событий?
– Потому что не верю в совпадения.
Ксана села на диван рядом с Кириллом и принялась неспешно натягивать чулки. Форма её ног была близка к идеальной.
Телефон валялся на полу.
– Ни у кого из вас не было ощущения, что мы любуемся грандиозным закатом? – тихо спросил Ермолай, особенно ни к кому не обращаясь. – День был сумрачный, Солнце то и дело закрывали набегающие тучи, а под вечер случилась крупная неприятность: умерли Древние. И всё, что мы видим теперь, – это закат нашего прошлого мира.
– Как поэтично, – пробормотала женщина.
Она медленно выпрямила ногу идеальной формы и провела по ней ладонями, разглаживая чулки и краем глаза наблюдая за реакцией Кирилла. Кирилл слушал друга.
– В магии термин «Закат» означает не только смерть или конец чего-либо, в некоторых случаях так называют неотвратимое событие, наступлению которого ничто не способно помешать. Как закат, который обязательно случится в конце дня.
– Могли бы назвать восходом, – проворчал Амон.
– Они решили нас запутать, – усмехнулась Ксана. Ведьма надела всё, что нашла на полу гостиной, но не ушла, сидела, закинув ногу на ногу и в упор глядя на Машину. Не на телефон.
– Неотвратимое в буквальном смысле слова, – продолжил Ермолай, отвечая на взгляд женщины. – И потому незадолго до его наступления предшествующие события выстраиваются в цепочку, которую невозможно разорвать – в этом суть понятия «неотвратимость». Наша встреча могла не состояться, но ты всё равно заполучила бы свою трубку. И если я сейчас промолчу, ты всё равно всё узнаешь.
Ксана наклонилась, взяла телефон и, продолжая движение, поднялась с дивана:
– Я загляну в уборную.
И вышла из гостиной.
– Убей её, – задумчиво предложил Машина, не глядя на друга. – Мы стоим у последней развилки и ещё можем что-то изменить.
– А как же понятие «неотвратимость»?
– Оно войдёт в силу чуть позже, сразу после развилки. – Ермолай пожевал губами и повторил: – Убей её.
– Ты знаешь, что я этого не сделаю, – ответил Кирилл, проводя пальцем по подлокотнику дивана.
– Знаю, – вздохнул рыжий. – Но надеялся, что ты пересилишь себя.
– Напрасно.
– Я ухожу.
Ксана оделась, добавив к чулкам и белью туфли, юбку и блузку, и теперь стояла в дверях гостиной, внимательно разглядывая мужчин. Оценивающе разглядывая, выжидая, не соберётся ли кто-нибудь ей помешать.
– Мы не станем тебя задерживать или преследовать, – сказал Амон, правильно истолковав взгляд женщины. – Но я прошу тебя ещё раз подумать: может, будет лучше, если ты останешься с нами?
Ведьма закусила губу:
– Поздно.
– Мы оба знаем, что не поздно, – очень мягко произнёс Кирилл. – Тебе просто нужна новая жизнь.
– И ты мне её подаришь?
– Подарю.
На мгновение показалось, что Ксана согласится. Показалось, что она чуть пошатнулась, подавшись в комнату, почти сделала шаг, но…
– Нет, – тихо ответила ведьма. – Мне нужен не твой подарок, а мой новый мир.
И пятясь, отступила в коридор. Готовая к бою.
Она всё ещё не верила, что её отпустят.
