Дурак. Какая торговля? — тут же обругал он себя. Несговорчивых они пытают. Он попытался поймать отражение Полины в оконном стекле. Бедная, зачем он только втянул ее в это? Сидела себе спокойно в библиотеке, никого не трогала. Он представил, что с ней могут сделать эти два бугая в случае его несговорчивости, и испытал приступ дурноты и злости. Нет, этого он допустить не сможет. Надо сделать все, чтобы они отпустили Полину. Это главное, а там уж как сложится. Провались эти Романовы со своим добром, если из-за него гибнуть приходится!
Полина с тоской смотрела в окно. Зачем и куда их везут? Почему им не завязали глаза? Бандиты не боятся показать, куда их везут, потому что хотят потом убить, или место, куда их везут, просто лес и никак не наведет на их след? Полина мечтала, чтобы их везли именно в лес. Допросили бы там, она бы выложила все, что знает, бандиты бросили бы их с Пановым на произвол судьбы, а сами уехали. На дворе поздняя весна, белые ночи, леса в Ленинградской области жидкие, все, что можно, давно вырубили браконьеры и вывезли в Финляндию, так что они с Пановым не заблудятся. Только бы их отпустили!
Но Полининым мечтам не дано было осуществиться. Машина долго петляла по каким-то дорогам среди красивых холмов, рощ, новых благоустроенных поселков, пока не свернула в старое, плотно застроенное садоводство. Полина едва не разревелась от страха и разочарования.
Сидящий за рулем бандит достал телефон и, набрав чей-то номер, коротко сообщил: «Мы подъезжаем».
— Слышь, заклей своему приятелю рот, — кинул он назад Полине скотч, — и себе потом тоже.
Полина подчинилась, а куда деваться. Пистолет неприятно тыкался ей в ребра, и она страшно радовалась, что на дороге практически не попадались кочки. А то вдруг бы пальнул. Когда машина въехала в поселок, им с Максимом натянули на головы шапки. Натянули до самого подбородка и велели не трогать.
— Ну, все. Вылезайте по одному, — велел водитель, когда машина остановилась, и сам он покинул салон. — Сперва девица.
Не успела Полина вылезти, как ее тут же подхватила чья-то сильная рука. Затем вылез из машины Максим. Его, видимо, тоже подхватили и потащили куда-то в дом. Полине сначала было видно тропинку, потом бетонное крыльцо, затем линолеум, а после их повели вниз в подвал по крутым бетонным ступеням.
Сколько людей вокруг них находилось, понять было невозможно, слышалось только дыхание, но Полине отчего-то казалось, что вокруг них с Максимом собралось не менее десяти человек. А может, это страх, у которого глаза велики, рисовал в ее сознании всякие ужасы.
Их посадили на стулья, привязали, и первый бандит, обыскав Максима, вытащил у него из кармана найденную карту.
— Вот он, сверток, который они из памятника вынули, — объяснил он кому-то. — Посмотри, цел, не повредился от времени?
Зашуршала обертка, кто-то прошаркал ногами в другой конец подвала.
— Ну, чего там? — Полине показалось, что это был голос второго бандита.
— Это не все! Это какая-то ерунда. Ты видишь эти пробелы? — взволнованно проговорил женский голос. — Должна быть еще какая-то бумага, дополняющая эту! Блин! Мы рано их взяли, теперь придется самим все доделывать! Давайте выясняйте у этих ублюдков, где остальные части, они наверняка знают!
Вот оно — то, чего так боялась Полина.
«Господи, помоги мне потерять сознание от страха, я не хочу, чтобы меня мучили! И умирать не хочу!»
Максим, услышав распоряжение женщины, от бессилия заскрежетал зубами и с удвоенной энергией принялся крутить кистями рук в надежде вырваться. Бандитов было всего двое, и как он успел заметить, один из них, тот, что сидел рядом с Полиной, был не сильно велик, так что при небольшом везении у него были шансы справиться с обоими. Не потому, что он был так уж крут, а потому, что он собирался бороться за свою жизнь и за жизнь Полины.
Женщина, дав приказ, сразу ушла. Ее шаги прозвучали на лестнице, хлопнула дверь.
— Ну что, сынок, сам все расскажешь или, как родители, упираться будешь? — алчно поинтересовался бандит, что сидел рядом с ним в машине.
От этих слов у Максима потемнело в глазах. Злоба и ненависть наполнили его мгновенно, так, словно внутри него разорвалась мегатонная бомба. Он задергался, извиваясь в своих путах, пытаясь вырваться, дотянуться до этих сволочей. Перегрызть им глотки! Разорвать собственными руками. Такого приступа ярости он не испытывал никогда в жизни.
— Ты смотри, как задергался, — насмешливо проговорил тот же голос. — Ишь как ему хочется до нас добраться. А попробуй-ка ты, голубчик, вот этого. — И Максиму смачно, наотмашь врезали по лицу кулаком.
Помогло. От удара Максим пришел в себя, красная пелена спала и он снова смог соображать. Нет, ненависть слабее не стала, но включился разум, а это было уже хорошо.
— Ну вот. Помогло. А теперь давайте решать, с кого начнем, а то, может, вы и так все расскажете? А? — продолжал насмехаться бандит, и Полина, которая еще в машине была готова выложить все и сразу, вдруг задумалась: а отпустят ли их после быстрого и полного ответа или закопают в ближайшем овраге, как отработанный материал? А потому она затаилась и решила положиться на Максима. Он был определенно умнее, опытнее, работал юристом в какой-то богатой фирме. И вообще, не зря же ему столько денег платят, пусть выкручивается, а она подождет.
После заявления бандита Максим испугался, что Полина из страха перед пытками и смертью выложит все добытые ими сведения. Зря он ей рассказал, как погибли его родители. Если она проговорится, им конец.
Но Полина молчала, и Максим вздохнул с облегчением.
— Ну что ж. Нет, так нет. Начнем с тебя, красавица. — И Полина почувствовала, как чей-то здоровенный кулак влетел ей прямо в живот.
Боль была такая, что у нее в глазах потемнело. На миг ей показалось, что у нее внутренности разорвались, она хотела закричать от боли, глотнуть побольше воздуха, но ничего не вышло, рот был заклеен, на лице шапка. От недостатка кислорода стало еще хуже, веревки не давали согнуться. Все, что она могла, это жалко стонать.
Но и этого звука было достаточно Максиму. Он напрягся, обдирая кожу, рванул руки, ему понадобилась вся выдержка, чтобы не подать виду, что он уже наполовину свободен. Надо было развязать веревки, чтобы вскочить со стула, а потому бандит успел ударить Полину еще раз, а она лишь стонала, шумно вдыхая воздух.
Но это было все. Резким движением Максим сорвал с себя шапку, вскочил со стула и, как и мечтал, вцепился в горло сволочи, пытавшей и убившей его родителей.
Полина стонала от боли, она не могла понять, что происходит, откуда этот странный шум, рычание, ругань, какие-то удары. Кто-то несколько раз задел ее стул.
Максим со все еще заклеенным ртом катался по полу, насев на первого бандита. Тот, что поменьше, навалился на него сверху. И все они кучей катались по полу.
— Станислав Дмитриевич, мы в садоводстве, — сообщил Гаврилов. — Они только что заехали в ворота садового участка, — забор железный, глухой, с улицы ничего не видно, сейчас попробую выбрать местечко понеприметнее и заглянуть за него. Может, на дерево залезу, если смогу. Вы далеко еще?
