Конечно же, я попалась в эту облаву. Мне только исполнилось девятнадцать лет, а я подавала пиво посетителям на террасе.
— Вам не разрешается здесь работать, — заявили полицейские.
— Почему нельзя?
— Потому что вам только девятнадцать лет, а в этом ресторане продаются алкогольные напитки.
— Ну и что, — сказала я, — я, может быть, и подаю алкоголь гостям. Но я сама еще не выпила ни глотка.
Но полицейским было все равно.
— Пожалуйста, соберите свои вещи и покиньте ресторан.
Я пришла в ужас.
— Что?
— Пожалуйста, возьмите ваши вещи и покиньте ресторан, — повторили полицейские. — И немедленно, иначе мы заберем вас с собой.
Я начала плакать.
— Вы лишаете меня работы, а потом спрашиваете, почему мы, девочки, занимаемся проституцией. С ума можно сойти!
Слова «с ума сойти» не понравились этим мужчинам.
— Следите внимательно за тем, что говорите, иначе мы арестуем вас за оскорбление государственных служащих.
События принимали угрожающий оборот и могли выйти из-под контроля. Все посетители на террасе, и среди них Вальтер, напряженно следили за происходящим.
Официанты затащили меня в ресторан. Вмешался Хассим, другие девочки тоже начали жалобно причитать. Я была в отчаянии. Без бакшиша я потеряю работу. Но захочет ли Хассим дать взятку полицейским? В этом я не была уверена.
Вдруг я услышала чей-то голос:
— Пожалуйста, не беспокойтесь. У меня есть работа для вас.
Я подняла глаза. Передо мной стоял Вальтер, клиент из Германии.
— Вы слышали о «Невесте Юга»? — спросил он.
— Конечно, — ответила я. — Это большая текстильная фабрика неподалеку от базара.
— Владельцы фабрики — мои хорошие друзья, — сказал Вальтер. — Я могу поговорить с ними. Если вас это заинтересует, то встретимся завтра. В это же время, на этом же месте.
Затем господин из Германии исчез.
Полицейские действительно заставили меня покинуть рабочее место. У меня сложилось впечатление, что Хассим не особенно препятствовал этому.
Я снова осталась без работы.
На следующий день, идя на встречу с Вальтером, я взяла с собой Рабию. Мне казалось, что там что-то неладно. Моя сестра специально отпросилась с работы, чтобы сопровождать меня.
Вальтер нашел такси и поехал с нами на «Невесту Юга». Фабрикой владели два молодых брата, оба с длинными бородами, такие религиозные, что даже отказались протянуть мне руку. Я удивилась, что эти люди общаются с немцем. Они несомненно были строгими исламистами, а Вальтер, наоборот, так же несомненно не являлся мусульманином.
Бородатые братья говорили по-немецки и переводили то, что хотел сказать мне Вальтер.
— Сестра, — сказали они, — этот человек — наш хороший друг. Он помог членам нашей семьи уехать в Германию. У него такое большое сердце, что сейчас он хочет помочь и тебе. Прими его помощь, он немец, но он — брат. Конечно, у нас найдется работа для тебя, если месье Вальтер этого хочет.
Для меня все это было как сон, в который я попала по ошибке. Я была уверена в том, что сейчас проснусь и мое положение окажется таким же безнадежным, как и раньше.
Незаметно я ущипнула себя за левую руку. И действительно, Вальтер исчез. Но тут же появился снова, держа в руке часы «Свотч».
— Это для вас, — сказал он.
— Для меня? Почему вы все это для меня делаете?
И теперь снова ответили оба брата из «Невесты Юга»:
— Он делает это, сестра, потому что он — хороший человек. Ты можешь ему доверять, не сомневайся в его серьезных намерениях. У него очень много денег, и он помогает детям в разных странах мира. Ты — не единственная. Он хочет, чтобы ты учила немецкий язык.
Немецкий язык? Я больше ничего не понимала. Зачем этому совершенно чужому человеку нужно, чтобы я учила немецкий? Почему он вообще мной интересуется? Что-то тут было не так.
В поисках подсказки я оглянулась на Рабию. Моя сестра, казалось, считала все это вполне нормальным. Она одобрительно подмигнула мне.
— Немецкий? — спросила я.
— Конечно, — заявили оба бородача. — Наш брат Вальтер — очень умный человек. Он знает, что ты говоришь на ташл’хите, на марокканском, французском и даже на литературном арабском языке. Он уверен, что ты сможешь выучить еще один язык. И мы думаем, что это очень хорошая идея, сестра.
Говоря со мной, мужчины смотрели на свои ноги. Они избегали смотреть на меня. Как принято у благочестивых мусульман, они отвращали свои взгляды от чужой женщины.
Мне это было неприятно. Я больше люблю смотреть в глаза людям, которые со мной разговаривают. И я решила, что не буду работать на «Невесте Юга». Мне все это показалось слишком фундаменталистским. Все женщины, которых я увидела на этом предприятии, носили головные платки, а мужчины старательно отводили взгляды от нашей группы. Я не хотела иметь с этим ничего общего.
— Большое спасибо, братья, — сказала я, — ваше предложение очень великодушное. Но я хочу сама найти работу. Салам алейкум, мир вам.
Вальтер отвез нас обратно в город и вскоре улетел на несколько дней в Германию. Он поддерживал контакт со мной через бородатых братьев. Тогда дома у нас уже был телефон. Не менее трех раз в неделю братья с «Невесты Юга» звонили мне и передавали привет от Вальтера из Германии.
— Как у тебя обстоят дела с курсами немецкого языка, сестра? — спрашивали они.
Я не решилась сказать им, что я была на курсах немецкого языка всего один раз, потому что там преподавал палестинец, который не мог говорить даже на понятном арабском языке. Как этот человек мог научить меня иностранному языку?
Я ответила:
— С немецким не так все просто, братья, но с помощью Аллаха все образуется.
— Вальтер предлагает тебе привести свои зубы в порядок — сказали братья. — Он для этого уже перевел нам деньги. Порекомендовать тебе зубного врача, сестра?
У меня немедленно заболели как минимум семь кариозных дырок в моих разрушенных зубах. Все же я посчитала, что этот Вальтер заходит слишком далеко. Казалось, что он хочет полностью взять мою жизнь в свои руки. Что еще я имела право решать сама?
Однако зубная боль — очень убедительный аргумент. Я отправилась к зубному врачу, порекомендованному братьями. Он был очень молод, на вид едва лет двадцати. Его частный зубоврачебный кабинет был маленьким, но чистым, а инструменты блестели. Позже оказалось, что Вальтер привез их из Германии. У врача работал зубной техник, у которого не было зубов. Он выглядел комично, но был прекрасным техником и сделал мне коронки, смотревшиеся лучше, чем мои собственные зубы до того, как их поразил кариес.
