Но отец не дал переубедить себя. В феврале 1975 года он упаковал свою дорожную сумку, сел в машину и уехал из Агадира на юг, в пустыню.
Когда он вернулся, он был уже другим человеком.
Тайна Фаска
Селение Фаск расположено в Сахаре южнее Антиатласа. Асфальтированная дорога ведет от Гуэльмима в Фаск, а с некоторых пор там даже есть электричество, бензоколонка и магазин колониальных товаров, где продают теплую кока-колу. Но, несмотря на это, Фаск остался тем, чем был всегда: покрытой пылью глухой деревней на краю мира.
Летом 2002 года я впервые посетила его. У меня было странное чувство. Фаск имел в нашей семье дурную славу. Страшные вещи рассказывали об этом месте, откуда были родом мои предки по отцовской линии.
Дедушка много лет назад пытался вернуть себе большие земельные угодья, которыми от его имени управляли дальние родственники и не хотели их возвращать. Тогда он чудом избежал смерти.
Семейная легенда гласит, что родственники пытались убить деда. Дед ночевал в одной из комнат своего бывшего поместья. Рядом со своим скромным ложем на глиняном полу дома он поставил табурет, на который положил таблетки от болей в желудке. Когда ночью у него начинал болеть живот, он обычно на ощупь находил таблетку и запивал ее водой из кружки.
В ту ночь он, тронув таблетки, почувствовал что-то необычное. На них была пыль или какой-то порошок. Он включил карманный фонарик, который постоянно носил с собой, когда уезжал из своего дома в Тизните. Таблетки были покрыты черным слоем какого-то вещества. Дед позвал собаку хозяина и дал ей таблетки. Через два часа собака забилась в предсмертной агонии.
Дед покинул Фаск и никогда больше не возвращался на свою землю.
В 2002 году моя сестра Асия, мой муж Михаэль, наши дети и я ехали по прямой длинной дороге через пустыню. Где-то на полпути мы увидели старый «пежо», стоящий на краю дороги. В машине сидели четыре женщины в паранджах, а рядом находился мужчина с канистрой. Мы остановились.
— Можем ли мы вам чем-то помочь? — спросила я.
— Хвала Аллаху, — сказал он. — Вы не могли бы подвезти меня до ближайшей бензоколонки? У нас закончился бензин.
Мужчина с канистрой сел в нашу машину, и мы подвезли его в Фаск к бензоколонке.
Я спросила хозяина бензоколонки:
— Да хранит вас Аллах, сиди, вы не могли бы сказать, где здесь живет семья Саилло?
Хозяин ответил:
— Семья Саилло уже давно здесь не живет. Никто из них. Они все переселились в Тизнит и в Агадир.
— И больше тут нет никаких родственников этой семьи?
— Нет, один родственник есть, сиди Мохаммед, он живет в конце селения в большом поместье.
Хозяин бензоколонки жестом подозвал к себе одного из мальчиков, которые возились в пыли перед гаражом:
— Садись к этим людям в машину и покажи им дорогу к сиди Мохаммеду.
— Да будет милостив Аллах к вашим родителям, — сказала я. Это традиционная форма выражения благодарности в пустыне. А затем мы вместе с мальчиком поехали по пыльной дороге на окраину села.
Длинная красно-коричневая стена отделяла усадьбу от желтого песка пустыни. В стене было три двери, а за ней я увидела верхушки пальм. Сиди Мохаммед, очевидно, был богатым человеком.
Я постучала в левую дверь. Звуки ударов эхом разносились по пустыне. Но пришлось долго ждать, пока дверь чуть-чуть приоткрылась.
— Чего вы хотите? — спросил детский голос. Это была девочка.
— Мы хотели поговорить с сиди Мохаммедом.
— Вам надо постучаться в следующую дверь, — сказала девочка.
Там дверь открыл мальчик.
— Подождите здесь, — сказал он. — Я позову сиди.
Сиди Мохаммед заставил нас долго ждать его на солнцепеке. Наконец он появился в дверях: маленький темный человек в пыльной джеллабе, на голову небрежно наброшен кусок ткани, как того требует обычай, если неожиданно приходится принимать гостей.
У меня сжался желудок: неужели это тот человек, который пытался умертвить моего деда? Неужели это тот, кто несет ответственность за то, что случилось с моим отцом? Неужели это тот, кто повинен в смерти моей матери, кто принес горе всей моей семье?
Я неслышно прошептала суру из Корана, защищавшую меня от зависти еще с тех пор, когда я была маленькой девочкой. Это сура 113 под названием «Аль-Фалак», «Рассвет»:
Прибегаю я к Господу рассвета
от зла того, что он сотворил,
от зла мрака, когда он покрыл,
от зла дующих на узлы,
от зла завистника, когда он завидовал!
Сиди Мохаммед провел нас через два внутренних двора в помещение с высоким потолком. Очевидно, в поместье было несколько домов. И очевидно, что у сиди Мохаммеда было много жен. С главной женой он жил в среднем доме. Другие жены жили в домах, расположенных справа и слева. Мы встретились с ними позже.
Пол дома, в который нас завели, был сделан из утрамбованной глины и покрыт коврами, и еще несколько ковров висели на стеке. Сиди Мохаммед приготовил чай и измельчил сахар камнем. Он послал мальчика на кухню. Тот вернулся со свежим хлебом, оливковым маслом и сваренными вкрутую яйцами. Яйца являются знаком величайшего гостеприимства. Я ненавижу сваренные вкрутую яйца.
— Что привело вас сюда? — спросил сиди Мохаммед.
— Я — Уарда, дочь Хусейна Саилло. Мой отец приезжал сюда более двадцати лет назад.
— Да, — сказал он, — я помню. Твой отец был гордым и несгибаемым человеком. Когда он приехал сюда, то не нашел тут друзей. Здесь сидел он, в этой комнате, на том месте, где сейчас сидишь ты.
Этого я не ожидала. Я изменила позу, насторожилась, мои мышцы напряглись, а нервы завибрировали. Внезапно я почувствовала твердую глину под тонким ковром, горечь чая жгла мне язык, запах яиц ударил в нос. Вот оно, то место, где отец так изменился, отсюда он вернулся с бредовыми мыслями, и через три года после его визита в Фаск умерла моя мать. Отсюда все и началось.
— Что вы обсуждали, амми Мохаммед? — спросила я. Амми — уважительное обращение к дяде. Мне было нелегко выбрать эту личную форму. Я не знала этого человека. Но надо было показать ему, что я хорошо воспитана.
— Зачем тебе это знать? — задал он встречный вопрос.
— Потому что я — его дочь, — сказала я.
Сиди Мохаммед отпил немного чая. Он разломил хлеб и окунул кусочек в масло. Затем, не торопясь, разжевал его.
