– Я тэж його бачив, – сказал Степан Олексович. – Тильки вин не настоящий. То мара.
– Так мы ж ещё не пили, – сказал Майский. – Но всё равно, когда он в окне показался – впечатляет. Драматургия эпизода.
– А я его двумя персты окстил – он и пропал, – сказал сибиряк.
– А может, сумасшедший какой-нибудь, – сказал стрелок Витя.
– Скаженна земля, – вздохнул Степан Олексович, – и люды скаженны…
– Земля ни при чём, – сказал Марк Давидович. – Это уж мы сами постарались… Как странно мне, что все мы здесь сегодня собрались!
– Каэспэшник бывший? – сказал Дэн.
– Угадал. Бывший, – сказал седой и помахал трёхпалой рукой. – Но зачем-то ведь мы тут совпали! Знать бы, зачем?
– Представляю, – сказал Майский. – Один… Среди пустоты и разрухи… Бегает по крышам, выглядывает в окна… Неплохой символ, надо бы его в дело употребить… Но ты смотри – не отказалась молодёжь от простой гитары! И поют неплохо!
Они поглядели туда, где расположились на яркой апрельской траве парни и девушки в одинаковых чёрных футболках с надписью «s.t.a.l.k.e.r.» на груди, и доносилась песня:
Я долю свою добуду,
Я жизнь свою переиначу
И первым пойду в сраженье,
Когда позовёт труба.
Родился – вот это чудо,
Влюбился – вот это удача,
Стал человеком – везенье,
А всё остальное – судьба…
Эпилог
– Не пойдёт такой финал, – сказал редактор. – Не я, так продюсер зарубит. Это что же получается, Данечка, – ты Зону отменить хочешь? Финал должен быть жизнеутверждающий. Теперь принято позитивное мышление… Ты же столько времени в Зоне провёл, неужели не чувствуешь, что попал не в тему?
– Не чувствую, – сказал Дэн Майский. – А ты что – никогда не слышал про открытый финал?
– Что значит – открытый? – сказал редактор. – Открытой может быть форма туберкулёза. А конец должен быть чёткий и конкретный. Реальный должен быть конец… Иначе неформат… Нужно, чтобы артефакт нашли. Деньги нашли. Деньги же куда-то делись? Зритель должен знать, куда именно. И чтобы герой соединился с любимой, а не слинял в другое измерение… Или в параллельный мир…
– Конец в жизни и так реальный, – сказал Майский. – Во всех смыслах. И если ты не понял, куда делись деньги, значит, читал невнимательно, по диагонали. Впрочем, кромсайте как хотите, режьте по живому. Протестовать не буду, по судам не затаскаю. А лучше промотаю я гонорар и вернусь туда. Я теперь сталкер Печкин. Фамилия для комедии…
– Не знаешь ты цену деньгам, Данечка, – вздохнул редактор. – На ветер бросаешь. Надо о спокойной старости думать…
– Владик, – сказал Майский. – Я там всё переоценил. Мне теперь среди вас тошно, как Тарзану на чаепитии у английской королевы. И денег я не пропью, не бойся. Потому что в магазине «VIP-сталкер» на Крещатике присмотрел я себе японскую снарягу. Славная снаряга у меня будет! Отличнейшая!
Змеиное молоко
От автора
Имена братьев Стругацких я услышал давным-давно – страшно сказать, в 1957 году. По радио анонсировали «Страну багровых туч», и книжку я, разумеется, добыл. Ну, тут все и началось. Из отцовской электробритвы я смастрячил модель вездехода «Мальчик», приделав с боков пару гаечных ключей и гусеницы от игрушечного трактора. В дальнейшем творчество Стругацких я использовал с менее пагубными последствиями, то есть сам стал сочинять всякие межпланетные похождения. Каждая новая книга или публикация Стругацких становились событием, и я до сих пор прекрасно помню, где и при каких обстоятельствах приобрел ту или иную книгу – где приобрел, а где и замылил.
Думаю, излишне говорить о роли, которую сыграли братья Стругацкие в моей литературной судьбе. Но подражать не хотелось, поэтому пришлось с большим трудом искать собственный стиль. Но благодаря именно им я понял, что такое стиль вообще.
А сколько других авторов открыл я для себя благодаря им!
Если в тексте попадалась цитата, нужно было всенепременно выяснить, откуда именно она взялась. Только писателя Строгова я нигде не нашел, но сильно подозреваю, что Аркадий и Борис Натановичи зашифровали таким образом советского классика Георгия Мокеевича Маркова, у которого. как известно, есть роман «Строговы».
И первые претензии к Советской власти у меня возникли именно из-за того, что она прекратила одно время печатать Стругацких. Более существенные претензии появились позже.
Поэтому я охотно принял предложение участвовать в данном сборнике. Сначала собирался написать третью часть к «Понедельнику» и «Сказке», но потом подумал, что это было бы слишком легко и очевидно, вот и выбрал «Парня из преисподней», где, казалось бы, уже все точки расставлены. И попробовал поставить этого парня с ног на голову…
Змеиное молоко
«Жаба хитра,
Но маленький хрущ с винтом
Много хитрей ее».
Барон Хираока
Глава первая
…И поднимаю я несчастную свою башку, и гляжу, куда этот старый хрыч в стеклах показывает, а там – отцы-драконы – висит на рояльной струне Бойцовый Кот в полном боевом. Язык почти до пояса вывалился, а глаза уже шипучие мухи повыели.
Знать я его, конечно, не знал, лычки-то первого курса. Когда его к нам в Школу взяли, я уже вовсю геройствовал в устье Арихады. Но чтобы здесь, в столице, кто-то на Кота осмелился руку поднять…
– Сами видите, молодой человек – гражданское население озверело, ловит солдат и устраивает самосуд. Так что вы вместо мундирчика наденьте что-нибудь другое, или хотя бы этот халат сверху накиньте…
– Ну уж нет, господин военврач, – говорю. – Форму с меня только с мертвого снимут. Гуманисты хреновы, демократы… Правительство национального доверия… Котенка удавили и радуются…
– Давайте ящики разгружать, – суетится мой доктор.
– Сейчас, господин военврач. Не торопите меня, – говорю, – а то я сильно торопиться начну, и беда получится…
Шоферюга это дело услышал, лезет из кабины, а с ним драться все одно что с рядовым Драмбой, будь ты Бойцовый Кот, будь ты сам дракон Гугу. У него ряшка шире колесного колпака.
– Обождите, – говорю. – Люди вы или не люди?
Достаю нож, подпрыгиваю, одной рукой цепляюсь за козырек перед входом, другой перерезаю струну и успеваю подхватить удавленного Котенка. Нож ему при этом еще в бок вошел – прости, братхрабрец, тебе нынче без разницы.
Отнес его на клумбу. Тяжелый он был, как все мертвяки. Но я там, у Корнея, здорово поправился. Наверное, у самого герцогского сыночка на столе такого не бывало, что я там ел… Только к чему это при покойнике вспоминать?
