Сейчас он и за нас возьмётся, думал журналист. Правильно его Майор опасался. Значит, вот он когда просыпается… Когда припечёт…
Всё было кончено. Шестеро фальшивых омоновцев валялись по разным углам, белобровый лежал лицом вниз на сплющенной раскладушке…
– Ну вы крутые демоны… – восхищённо сказал Павел Эмильевич Черентаев, антиобщественный элемент. И никакой он уже был не Посланец… И на порванную цепочку наручников смотрел с изумлением…
– Ключ поищи, – скомандовал ему Майор. – Где. Сам знаешь. Опытный.
Черентай нашёл ключ, расстегнул наручники сначала Майору, потом Печкину.
– Менты-то живые, – сообщил он. – Дышат. Их бы того…
– Ну что, Печкин, – сказал Майор. – Будешь их. Кончать.
– Нет, – сказал журналист. – Не могу так…
– А ты. Через не могу. Они бы тебя. Не задумываясь. – В том-то и беда моя, что задумываюсь, – сказал Печкин. – Трагедия всей жизни. Ты уж сам…
– За гада держишь, – сказал Майор. – Нехорошо. Ладно. Сколько-то минут. У нас есть. Потому что. Без стрельбы. И не надо её. На улице их. Неизвестно сколько. Поэтому так.
– Допросить бы атамана, – сказал Печкин.
– Некогда, – сказал Майор. – И незачем. Если уж он. За столько лет. Ничего не надыбал. Это хорошо. Что не закоченели. Раздевай их. Главного я сам. Прошманаю.
Майор собрал документы, сунул Печкину «беретту», стал снимать с одного из бандитов куртку.
– Переодевайся, – сказал он. – Пашу не надо. Мы его выведем. Как бы. Быстрее. Наверняка. У них связь. С теми на улице.
– Нет у них связи, – сказал Печкин. – Они же липовые. То есть мобила-то у главного есть, и не одна…
– Захвати, – сказал Майор. – Деньги тоже.
– Я уже лопатник добыл, – смущённо сказал Паша.
– Ай молодца! – сказал Печкин. – Только руки держи вместе, как ты есть конвоируемый…
Майор, уже переодетый и в маске, вытащил из всех автоматов рожки, прибавил к ним запасные и уложил в печкинскую сумку, благо была почти пустая. Два «абакана» он оставил, остальные свалил в шкаф. Потом подумал и отправил туда же смертоносный пояс. Потом задумчиво поглядел на свой смертоносный мобильник…
Они спустились вниз. Дама-портье вопросительно взглянула.
– Свободна, – просипел журналист не своим голосом. – Вали отсюда побыстрее…
– Гуманист хренов, – тихонько сказал Майор.
Они вышли на крыльцо и увидели, что на другой стороне улицы стоит чёрный «хаммер», а в нём скучает водитель и ещё кто-то.
Майор сделал знак рукой – дескать, бегите наверх, там без вас не управятся. Дисциплина у белобрового была на высоте, никто слова не сказал, и почти уже дошли конвоиры Паши до машины, как вдруг вылетело со звоном стекло и завизжал женский голос:
– Пацаны! Это подстава! Валите их!
– Сама виновата, – сказал Майор. – Падай!
Так единственная кошкинская гостиница «Гостиница» перестала существовать.
Глава десятая
Виталий Павлович Климов по прозвищу Киндер, 27 лет
Когда мы с ним познакомились. Белый ещё не был Белым. Его кликали Юношей да Вечной Отмычкой. Но! Уже тогда он себя проявлял.
Везуха у него была – мама дорогая. Именно везуха, а не чуйка. Некогда ему было чуйку выработать. А везуха в Зоне вешь необходимая. Думаешь, почему сталкеры в азартные игры не играют? Потому что власть с картами и рулеткой борется? Как бы не так. Чтобы везуху попусту не тратить, вот почему. Шахматы, шашки – другое дело.
Мы ходили тогда под Намбер Ваном, который сейчас на другой зоне кантуется, с маленькой буквы. Дяденька был сволочной, жадный. Но! Не жестокий. Если что, сразу стрелял, без фокусов. Может, поэтому Белый к нему и потянулся…
Как-то надо было вынести из Зоны хороший хабар. Хороший, редкий, и, главное, срочно его ждали в Предзонье. Не хотелось бы, чтобы военные его себе поимели. Но! Человек предполагает, а боженька не фраер.
Намбер думал, что он великий хитрец. Вот он нас и выбрал – совсем ещё зелёных, а я вообще выглядел как трудный подросток.
Ну а Белый уж таким лохом смотрелся, что даже бандиты на наше добро не позарились. Да и страховали нас до самого Периметра. Мы же без оружия шли, так задумано.
Я нёс пустой новенький контейнер. То есть не совсем пустой, а с мелочью – «фенечки», «кашка», пара «узелков», словом, сувениры, а не артефакты. Зато у Белого контейнер старый, крышка на соплях – явно кто-то выкинул, а салажонок подобрал. Но! Серьёзные в нём вещи хранились – флакон «вселенской смази», две «ракушки» и «сучья погремушка», да ещё какая-то неизвестная мне вещь – самая ценная.
Периметр мы прошли спокойно – не то прикрывали нас хорошо, не то везуха Белого работала. А только выходим мы в Предзонье, садимся в автобус и едем в город Чернигов. Я себя чувствую на седьмом небе, как дембельнутый, а Белому, конечно, этого не понять. Он улицу-то путём перейти не мог, такой был дикий – хуже Топтыгина.
И вот приходим мы в гостиницу «Градецкая». Многоэтажный гадючник, хуже общаги. Тараканы лютуют и мебель разваливается. Но это нам по барабану, потому что нужен нам портье. Ему надо сдать хабар.
Кто этот портье – мы не знаем и не надо нам знать. Нам надо знать одно – на стойке должна стоять табличка: «Дежурный администратор». И от руки должно быть подписано ФИО – «Джобуа Бесик Автандилович». А кто за стойкой сидит, не важно – хоть баба, хоть негр преклонных годов. А если таблички нет, то действовать по другому варианту, но! Речь не об этом.
Табличка на месте, имя тоже. Но не сразу должны мы бросаться к Бесику Автандиловичу, а сперва дождаться, пока настанет полдень. Вроде как мы экономим, не хотим оплачивать лишние сутки.
Сидим в креслах, ждём. Белый читает стихи, чтобы не было скучно. А мне и так не скучно – плейер крутит Тома Уэйтса. Вроде как я Белому несознательный младший братик, такое гоним кино. Хотя я в Зону пришёл пораньше.
Кончились стихи, отхрипел Уэйтс, настал полдень, метнулись мы к стойке. Только метнулись не одни. Но! Это не страшно, потому что не одни же мы хотим поселиться. Есть ещё желающие, так как готель недорогой. Но протягивают эти желающие не паспорта, а удостоверения. И не Бесику Автандиловичу, а нам. А господин Джобуа виновато этак улыбается: ничего, пацаны, всякое бывает, какие ваши годы…
Заводят нас в кабинет – что у вас, ребята, в рюкзаках? А в рюкзаках контейнеры. Ну, за свой я спокоен – такую мелочевку на любой барахолке можно купить у калеки, который сидит с табличкой «Пострадал от Зоны» – по-русски, по-английски и на мове. К тому же по документам я несовершеннолетний. А с Белым хуже. Мы ведь на подробный досмотр не рассчитывали.
Тут же понятые стоят. Капитан Кулиш переписывает каждую песчинку из моих великих сокровищ. Но! Капитан Кулиш меня не знает, а я о нём в курсе. Капитан Кулиш нарочно приехал из Киева, чтобы нас тут перехватить. Значит, шли мы прямо к нему в зубы. Мы шли прямо, а Намбер косвенно – нас же допросят с химией. С химией героев-молодогвардейцев не бывает. Спасибо, Бесик Автандилович.
