– Прямо как девушку любимую ждет, – заметил Мальцев, –
волнуется.
– Я тоже волнуюсь, – буркнул Уваров.
Прошло пятнадцать минут, потом полчаса. Толик Чувилев успел
выкурить еще одну сигарету, походить, подняться на платформу, почитать
расписание электричек. Потом опять вернулся и сел у того же дуба.
Прошел час. Проехало три электрички из Москвы, две в Москву.
На станции Луговая в это время почти никто не выходил. Толик Чувилев вернулся в
машину, достал картонную упаковку яблочного сока, пластмассовый стаканчик..
Включил радио.
У снайперов стали затекать ноги и руки. Тот, который сидел
на дубе, потихоньку, в кулак, выкурил сигаретку.
Прошло еще полчаса.
Толик Чувилев в последний раз обошел вокруг магазина, потом
сел в машину и завел мотор.
– Слушай, Юр, может, хоть этого возьмем, чтоб не так обидно
было? – сказал Мальцев.
– Никуда не денется. Брать его нет смысла, сажать слишком
хлопотно, доказательств – кот наплакал, а вот информатор из него может
получиться. Думается мне, стучать он будет вполне добросовестно.
– Да уж, за свой ресторан он душу заложит. Ну что, вперед с
песней?
Уваров ничего не ответил. В его руке тихо затренькал
радиотелефон.
– Майор Уваров? Говорит капитан Зинченко. Товарищ майор, я
вас с генералом соединяю.
И тут же в трубке раздался раскатистый генеральский бас.
– Как там у вас? Взяли наконец?
– Здравия желаю, товарищ генерал, – сказал Уваров, – не
взяли. Он не появился.
– Та-ак, – задумчиво протянул генерал, – ну что, есть у меня
тут одна наводочка. Попробуй послать своих ребят, может, там повезет? Вряд ли,
конечно, но ты проверь на всякий случай.
В трубке опять послышался голос адъютанта. Он назвал адрес.
Уваров уже знал его. Это был адрес Салтыковой Веры Евгеньевны.
В большом зеркале, которое висело в прихожей над телефонным
столиком, Антон увидел лицо Сквозняка и бледное, почти прозрачное лицо Веры.
– Стоять. Не двигаться, – в руке у Сквозняка был пистолет,
дуло смотрело в затылок Антону, – пошел в комнату. Медленно. Руки за голову.
Антон поднял руки и повернулся. Теперь дуло смотрело ему в
лоб.
«Он может убивать без всякого оружия, голыми руками, одним
ударом», слова старого адвоката прозвучали в мозгу с отчетливостью звуковой
галлюцинации.
Антон сделал несколько осторожных шагов, прямо на дуло.
Сквозняк отступил назад, пропуская его в комнату. Вера стояла, не двигаясь.
Антону показалось, что она даже не дышит.
– Сядь на стул. Вот так. Руки не опускать. Вера, у тебя на
письменном столе рулон скотча. Возьми и замотай ему руки. Не бойся, под дулом
он не рыпнется.
– Нет, – тихо сказала Вера.
– Девочка, любимая моя, хорошая, ты и так наделала много
глупостей. Подумай о Соне.
– Скотч тоже принес он? – тихо спросила Вера.
– Нет. Скотч принес я. У тебя в доме не было, и я купил, дня
три назад, на всякий случай. Ты просто забыла. Ты ведь у меня такая рассеянная,
Верочка. Будь умницей. Делай, что я говорю. И тогда мы спасем Соню.
– Федя, отдай мне пистолет, – спокойно сказала Вера.
– Хорошо, – кивнул Сквозняк, – подойди ко мне. Подойди и
возьми. Пока он не привязан, дуло надо держать направленным на него. Ты поняла?
Ты справишься? Глупостей больше не будет?
Вера сделала несколько медленных, осторожны шагов. Сквозняк
вложил пистолет в ее ладонь. И в ту же минуту, отпрыгнув от него на шаг, Вера
повернула дуло в его сторону.
– Где Соня?
– Верочка, солнышко, любимая моя, успокойся, – голос
Сквозняка звучал ласково и чуть хрипло, – он убедил тебя, будто я бандит,
убийца, исчадие ада. 1 Возможно, он даже предъявил тебе какие-то
доказательства. Это блеф…
Антон сидел не шевелясь. Он не мог оторвать глаз от
маленькой Вериной руки, в которой был зажат nuстолет. Сквозняк спокойно уселся
в кресло, чуть ото двинув его так, чтобы оказаться позади Антона.
– Где Соня? – тихо повторила Вера. – Сначала должна увидеть
Соню, живую и невредимую, потоь мы будем говорить обо всем остальном.
– Я так надеялся, что нам не придется тратить время на
долгие объяснения, – печально вздохнул Сквозняк. – Я надеялся на твой здравый
смысл, Верочка. Учти, время идет. Сонино время. Неужели ты до сих пор не
поняла, что Соню похитили его люди? Я ведь предупреждал тебя, Я не случайно
напрягся, когда он пришел сюда вчера и устроил весь этот маскарад с
компьютером. Но ты назвала меня невоспитанным хамом, ты стала перед ним за меня
извиняться. Ты решила сама, без меня, выяснить, кто такой Курбатов. Ты
встретилась с ним, не сказав мне ни слова. Он наплел тебе всякие ужасы про
меня, и ты поверила. Вот результат. Он похитил ребенка. Ты отдала ему его
факсы? Ответь мне, пожалуйста, да или нет.
– Да, – сказала Вера, – вся информация, которую он хотел
получить, теперь у него.
– Значит, не вся, раз он нанял людей, чтобы похитить
ребенка. Ему что-то еще от тебя нужно. Он молчит потому, что не ожидал увидеть
меня здесь, он думал, ты одна, беззащитная, слабая, и он сможет спокойно диктовать
свои условия. Но я с тобой, Верочка. Не бойся его, нас двое, он один. Сейчас он
скажет нам, где Соня. Более того, он вместе с нами отправится за ней. У него
теперь нет выбора.
Антон заметил, как Вера осторожно скосила глаза и взглянула
на маленькие наручные часики. Сам он и без часов чувствовал время. Прошло не
больше сорока минут с того момента, как старый адвокат позвонил на Петровку
своему знакомому генералу. Не больше, но и не меньше.
– Да, я получил не всю информацию, – медленно проговорил
Антон, – не хватает главного. Информация зашифрована, и нет ключа от шифра. Я
искал его в вашем компьютере, Вера. Но не нашел. Вы закрыли доступ к нескольким
файлам. Вы работали, подсоединив факс непосредственно к компьютеру, и ключ к
шифру – там. Часть информации шла прямо на компьютер. С факса на компьютер.
Вера быстро взглянула на него, ее губы чуть дрогнули.
Эта шальная импровизация была рассчитана на человека,
который не имеет ни малейшего представления о работе компьютера и факсового
аппарата.
– Ну вот, Верочка. Видишь, как все просто? – сказал
Сквозняк. – Ты включишь компьютер, найдешь ему этот проклятый ключ, и он вернет
нам Соню.
– Нет, – покачала головой Вера, – сначала – Соня, потом ключ
от шифра.
