Мужчина за рулем показался Соне совсем молодым. Лица она не
видела, только аккуратный белобрысый затылок. Если бы руки слушались, можно
было бы хорошенько врезать кулаком по этому затылку. Но что толку? Они опять
брызнут газом ей в лицо… Хотя в салоне машины, даже при открытых окнах, им это
будет сложно сделать. Могут просто избить и связать. Эта тетка с тремя серьгами
в ухе похожа на крысу… Наверное, они не рискнули везти связанного ребенка по
Москве,.из центра. Вдруг ГАИ остановит? А так можно сказать, что ребенок
заснул. Но сейчас они уже едут где-то за городом, по пустому шоссе. Здесь нет
никаких постов ГАИ. И теперь ее запросто могут связать, рот залепить.
Вера вернется домой, сообщит в милицию… Она, конечно, сразу
догадается, но вот в милиции придется долго объяснять, заявление писать. Пока
объявят розыск, Соню уже привезут куда-нибудь и спрячут.
К горлу подступила тошнота. Соня почувствовала – сейчас ее
вырвет. Она судорожно сглотнула. Женщина повернула голову. Да, очень похожа на
крысу. Низкий лобик, вострый носик, маленькие злые глазки.
– Меня сейчас вырвет, – произнесла Соня.
– Эй, она мне весь салон загадит! – заволновался водитель. –
У тебя есть пакет какой-нибудь?
– Не могу больше, – простонала Соня, – остановите.
Она могла сдержаться, но почувствовала, как водитель
беспокоится за чистоту салона своего авто. Вот и пусть остановится. Пусть.
Далеко Соня убежать не сумеет, но вдруг там какие-нибудь люди…
Женщина сунула руку в сумку, и Соня увидела маленький
пистолет.
«Газовый, – подумала она, – но возможно, что настоящий…
заряженный. Ой, мамочки…»
– И без фокусов, – предупредила крыса. – Из машины не
выходить. Я сейчас открою дверь. Нам все равно, живая ты или мертвая. Поняла?
Соня поняла и жутко разозлилась. Так разозлилась, что
дурнота прошла. Нельзя такое говорить ребенку. И делать такое с ребенком
нельзя. Даже если ты крыса и тебе за это заплатят очень много денег, ты все
равно подавишься этими деньгами.
Машина съехала на обочину. Соня подняла вверх рычажок
блокировки и открыла дверцу. Крыса уперла дуло пистолета ей в спину.
«Я буду думать, что он газовый, – сказала себе Соня, – иначе
я не смогу шевельнуться».
Она медленно высунула ногу из машины, чуть наклонилась
вперед, чувствуя холодок пистолетного дула сквозь тонкую футболку. Крыса одной
рукой держала пистолет, а другой вцепилась в Сонино плечо.
«Если бы он был настоящим, она не ухватилась бы за меня так
крепко», подумала Соня, напряглась, как струнка, и, резко распрямившись,
саданула затылком, сама не зная куда.
Наверное, она попала крысе по подбородку, потому что
ударилась обо что-то твердое. Рука, державшая плечо, ослабла на миг. Соня
выскочила из машины и кинулась через неглубокую канаву в рощу, не оглядываясь.
Она слышала: крыса и водитель мчались за ней, оба топали и
громко матерились. Где-то рядом взвизгнули тормоза, но Соня не обратила
внимания. Она споткнулась о камень, с разбегу стукнулась об него большим
пальцем. На ней были открытые босоножки, получилось ужасно больно.
– Мама! – кричала Соня. – Помогите! Кто-нибудь!
Несколько метров она проскакала на одной ноге. Нет, так она
не убежит далеко… И на крик уходит много сил. Лучше не кричать, не хватит
дыхания…
Мат и топот были все ближе. Она не оглядывалась, но
понимала: ее сейчас догонят. Уже догнали. Белобрысый водитель сопел совсем
близко. Грубая рука схватила за волосы. Соня извернулась, лягнула его куда-то в
колено. Но подоспела крыса, они уже держали ее вдвоем. Дуло пистолета было у
самого лица.
И тут прозвучал выстрел. А потом сразу – второй.
«Настоящий… – подумала Соня, – пистолет настоящий».
Белобрысый водитель стал падать прямо на нее. Она видела его
глаза, совсем белые, странно выпученные и пустые, будто кукольные. Рядом что-то
стукнуло, мягко и тяжело. Женщина-крыса упала лицом вниз.
Деревья, облака, кусок шоссе с прижатыми к обочине вишневыми
«Жигулями», все закружилось со свистом, будто Соня неслась на очень быстрой
карусели. Карусельщик сошел с ума и запустил свой смертельный аттракцион. Надо
бы спрыгнуть, но разобьешься…
– Сонечка, не бойся, все кончилось… – Кто-то совсем
незнакомый не дал ей упасть, подхватил на руки, назвал по имени.
Соня увидела молодое, почти мальчишеское лицо, светлые ясные
глаза. Маленький человек в клетчатой ковбойке держал ее на руках. Она обняла
его за шею, он был теплый и живой. Теперь уже не так страшно. Она не одна с
этими двумя мертвыми в пустой подмосковной роще.
– Вы кто? – спросила она, когда он вынес ее из рощи и
бережно усадил на заднее сиденье желтого «Москвича».
– Меня зовут Володя, – сказал он, сел на водительское
сиденье, завел мотор, развернул машину. – Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю. У вас есть что-нибудь попить?
– Там около тебя куртка, в кармане банка «Спрайта».
– Вы из милиции?
– Нет, я сам по себе.
Соня взяла в руки куртку из тонкой светло-серой плащевки,
нащупала в большом кармане какие-то тяжелые штуки.
– Осторожно, – сказал Володя, – там в правом кармане
гранаты, в левом «Спрайт». Не перепутай.
– Гранаты – в смысле фрукты? – спросила Соня.
– Нет, в другом смысле. Не бойся, они не взорвутся. Но лучше
не трогай. Нашла «Спрайт»?
Он гнал машину к Москве очень быстро, не отрываясь смотрел
на дорогу.
– Нашла. А зачем вам гранаты? – Соня открыла банку, сделала
несколько жадных глотков и протянула Володе:
– Хотите?
Он оторвал руку от руля, не оборачиваясь, взял у нее банку,
отхлебнул немного и отдал ей.
– Можешь допивать. У тебя есть ключ от квартиры?
– Есть, – Соня проверила на всякий случай, ключ лежал в
кармане шортов, а вам зачем?
– Когда мы приедем, ты останешься в машине. Я поднимусь. Мне
надо войти тихо, не звонить в дверь. Он скорее всего уже там. Главное – успеть.
Соня прекрасно поняла, кого Володя имеет в виду, и только
спросила:
– А как вы узнали, что он бандит?
– Он убил мою семью. Маму, папу и бабушку. Милиция поймать
его не может уже три года. Далее больше.
– И вы решили сами? Своими силами? А вы давно за ним
следите?
