Батальон немцев, который поддерживало, согласно донесению генерал-майора Петрова, «не менее роты танков», начал наступать на позиции 1-й КД с востока — в направлении на Кошары и Сычавку
[31].
Одновременно со стороны Визирки, с севера во фланг позициям дивизии наступал еще один батальон противника. Наличие у немцев «роты танков», конечно, вызывает сомнения — в штатах немецких пехотных дивизий их просто не было. За танки, скорей всего, были приняты бронеавтомобили разведбата дивизии, которыми немцы могли усилить наступающий батальон.
Узнав, что на боевые порядки кавдивизии наступает немецкая пехота, которую поддерживают больше десятка танков, командующий армией решил снова вывести дивизию в армейский резерв и отдал приказ, взорвав мост и дамбу, отходить к восточным окраинам Одессы
[32], оставив 3-й КП в районе Григорьевки. Участок обороны кавдивизии после уменьшения его протяженности за счет отхода из района Сычавки — Коблева передавался 1-му морскому полку
[33].
Бои 12–13 августа показали, что с отходом на рубежи старого второго пояса обороны положение Приморской армии наконец стабилизировалось. Имеющихся в распоряжении командования сил было достаточно чтобы удерживать рубежи такой протяженности.
Учитывая это, к вечеру 13 августа штаб Приморской армии подготовил переход к постоянной структуре оборонительных позиций армии с разделением линии обороны на сектора, который был закреплен в боевом приказе № 14 командующего армией. Введение секторов по сути означало переход к круговой обороне, хотя в приказе соседом справа и называлась 9-я армия.
Секторная система обороны в целом являлась прогрессивной и наиболее оптимальной для условий, в которых находилась Приморская армия. Основной ее задачей было уменьшить возможность прорыва противника на стыках обороняющихся соединений и создать оптимальные условия для маневрирования огневыми средствами.
Каждый сектор оборонялся одной стрелковой дивизией с приданными ей огневыми средствами и средствами усиления. Группа комбрига Монахова была несколько слабее кадровых дивизий, оборонявших Западный и Южный сектора, но выделенный ей Восточный сектор был более удобен для обороны, так как давал возможность опираться на радиально пересекавшие его лиманы.
Имевшиеся рубежи второго пояса обороны по возможности дооборудовались «в инженерном отношении для длительной и упорной обороны». На них устанавливались дополнительные противотанковые и противопехотные препятствия
[34].
Несмотря на все изменения, происходившие во время более чем двухмесячной обороны города, в том числе и обвал фронта, произошедший 19 августа в Южном, а затем и в Западном секторах, система секторов показала свою высокую эффективность и сохранилась до самой эвакуации Одесского оборонительного района.
Более того, при обороне Севастополя, которая осуществлялась совсем в других условиях и против гораздо более сильного противника, она снова была признана наиболее эффективной. Улучшенная и доработанная, она помогала сдерживать немецкие и румынские части на протяжении всей героической обороны города.
На ближних подступах
1-й морской полк
(11–15 августа)
В группе Монахова 1-й морской полк занимал позиции между Малым и Большим Аджалыкскими лиманами, удерживая участок правого фланга обороны города, упирающийся в Черное море. В отличие от своего соседа слева, 26-го погранполка НКВД, имевшего гаубичные батареи, полк не имел ни батальонной, ни полковой артиллерии. Оружейники из 42-го отдельного артдивизиона береговой артиллерии Одесской ВМБ инженер Мотыльков, техник Волкаш и мастер Назаренко смогли сделать импровизированную трехорудийную батарею, используя стволы 45-мм пушек, применявшихся на береговых батареях в учебных целях. При этом использовались колеса от бетономешалок, лафеты и люльки от разбитых 45-мм и 37-мм пушек — своих и румынских.
Командир дивизиона майор Денненбург укомплектовал ее личным составом и передал в полк под командованием офицера дивизиона лейтенанта Левака. Позже дивизион подготовил и передал в полк и вторую такую батарею.
Командный состав полка, за исключением его командира майора Морозова, не имел общевойскового образования. Командиры батальонов и рот, проходившие службу на флоте, были плохо знакомы с тактикой боевых действий пехоты. Личный состав полка успел провести всего 2–3 дня на полевых учениях, успев освоить за этот срок только самые элементарные вещи.
Недостаточная подготовка полка проявилась еще до начала боевых действий, сразу после выхода на позиции, занятые им на участке Булдинка — Свердлово. 9 августа у села Свердлово пост ВНОС наблюдал пролет немецких самолетов и одновременно увидел идущее по дороге в направлении Одессы подразделение в красноармейской форме. Связав эти два события в одно целое, пост доложил в штаб 1-го морского полка о том, что с немецких самолетов высадился десант в красноармейской форме и следует в сторону города. Командир полка Морозов, доложив об этом оперативному дежурному базы, сообщил, что выслал против десанта батальон и дал заявку 412-й береговой батарее на открытие огня.
Оперативный дежурный по базе майор Ильич, уже имевший опыт получения ложных сообщений, засомневался в том, что вражеский десант, переодетый в красноармейскую форму, предпринял открытое дневное десантирование на глазах у советских войск и отменил подготовку батареи к открытию огня, порекомендовав Морозову выслать разведку и проверить сообщение.
В конце концов в штаб полка приехал с проверкой сам командующий базой, обязав командование полка принять все меры к недопущению подобных случаев.
11 августа 15-я пехотная дивизия румын, кавалерийские части и бронетехника противника стали подтягиваться к восточному флангу обороны города. Комбриг Монахов, отряд которого после ночного отхода уже успел занять позиции на новом рубеже, приказал трем морским подвижным батареям, имевшимся в его распоряжении, начать обстрел противника. На участках всех полков группы — 1-го морского, 54-го стрелкового и 26-го пограничного периодически завязывались перестрелки, но в атаки противник пока не переходил
[35].
На рассвете 12 августа сосредоточившиеся в ближайших оврагах румынские пехотинцы начали атаки на 1-й батальон морского полка. По целеуказанию Морозова 412-я стационарная батарея открыла огонь из своих 180-мм орудий. Стрельба оказалась неудачной, но находившийся с корректировочным постом в боевых порядках полка помощник командира батареи старший лейтенант Мищенко сделал поправки, и 100-килограммовые снаряды батареи накрыли румынских пехотинцев. После нескольких залпов пехота противника броском вышла из-под огня и вступила в интенсивную перестрелку с моряками. Под интенсивным ружейно-пулеметным огнем румынские цепи были вынуждены залечь в 400 м от позиций батальона. Румынские части имели значительное превосходство в автоматическом оружии и поэтому старались подойти поближе, чтобы использовать свое преимущество. Легкие румынские танки поддерживали атаки, но к позициям полка старались не приближаться, держась в порядках своей пехоты.
