К тому же, как отмечают польские же историки, на большей части северо-востока Польши не только не имелось крупных подразделений польской армии, но даже и полиции, которая эвакуировалась вместе с госадминистрацией и местными органами самоуправления. Вслед за польским правительством и польским главнокомандующим паном Рыдз-Смиглы, сбежавшими из Варшавы за границу уже на четвертый день войны. В этой ситуации, когда структуры польской власти фактически распались, а советские еще не были созданы, об общественной безопасности на данной территории не было и речи. Повсеместно совершались нападения не только на подразделения польской армии, но и на гражданское население, а также грабежи, в отдельных случаях сопровождаемые убийствами. Так продолжалось до тех пор, пока органы советской власти и НКВД не заполнили административный вакуум, возникший после распада прежней системы.
Впрочем, современные польские исследователи предпочитают представлять эти события в принципиально ином свете, а именно как инспирированные Советами и вездесущим НКВД, не обращая внимания на то, что наиболее существенную роль в них сыграли бедность и социальное неравенство, творящиеся на вновь присоединенных землях. Да, основными жертвами насилия были этнические поляки, но только потому, что являлись землевладельцами, осадниками, полицейскими и госслужащими различного ранга. Им, как представителям польской армии и государства на восточных окраинах, просто-напросто мстили за понесенные в прошлом оскорбления и унижения. Понятно, что не надо иметь так уж много фантазии, чтобы в наши до приторности либеральные времена истолковать подобные события в качестве имеющих исключительную антипольскую направленность, но вряд ли это отменит неоспоримый исторический факт: организовать эффективное сопротивление немецким войскам в условиях, когда местное население «восточных окраин» не отличалось лояльностью к польским властям, было абсолютно нереально.
И все же беспрепятственное вступление Красной армии на территорию Западной Белоруссии 17 сентября 1939 г. произвело эффект своей неожиданностью. Кто бы мог подумать, что польские милитаристы и политики, которые звонко щелкали каблуками да ловко размахивали «сабелькой», так быстренько разбегутся, словно крысы, от большевиков.
А потом был проведен референдум, и области, населенные украинцами и белорусами, воссоединились. И как бы там ни было, а своего, то бишь нужных результатов голосования на территории Восточной Украины и Белоруссии, Советы все-таки добились, вызвав, правда, недовольство и озлобление, но теперь уже с польской стороны. И оно, это озлобление, с особенной откровенностью выразилось в словах одного из ее представителей, жителя Столпинского уезда в Полесье: «Если поляки вернутся к власти, то белорусам тут житья не будет, мы будем их вешать за то, что они оказались предателями, когда входила Красная армия, убегали из польской армии».
В 1941 г., с началом немецкой оккупации, подобные настроения, господствовавшие в пределах северо-восточных земель, нашли свое страшное подтверждение в многочисленных случаях самосудов и передачи поляками гитлеровцам белорусов, сотрудничавших с советскими властями. Кстати, тогда же «отличились» и вернувшиеся с немцами бывшие польские землевладельцы, при поддержке оккупационных властей учинившие расправу над белорусскими крестьянами, наделенными землей после вхождения этих территорий в СССР. Но этому противостоянию поляков и других национальных меньшинств, происходившему с 1939 по 1945 г. и принесшему множество жертв, мы посвятим особую главу.
А в остальном пусть читатель сам рассудит, насколько далеко от истины были большевики, поместившие в газете «Правда» от 14 сентября 1939 г. статью под названием «О внутренних причинах военного поражения Польши», в которой констатировалось: «...в чем же причина такого положения, которое привело Польшу на край банкротства? ...Национальная политика правящих кругов Польши характеризуется подавлением и угнетением национальных меньшинств, в особенности украинцев и белорусов... Правящие круги Польши, кичащиеся своим якобы свободолюбием, сделали все, чтобы превратить Западную Украину и Белоруссию в бесправную колонию, отданную польским панам на разграбление... Национальные меньшинства Польши не стали и не могли стать надежным оплотом государственного режима...»
А если кому такая характеристика не по нраву — все же она взята из большевистской передовицы, — для тех приведем мнение русского философа Ивана Ильина, наиболее последовательного и непримиримого идейного врага советской власти. Так вот что он писал в 1931 г.: «Всюду, где имеются национальные меньшинства, тщетно добивающиеся культурной автономии, свободы вероисповедания, языка и школы, — почва для интернационалистической пропаганды большевиков дана... В настоящее время почти все национальные меньшинства Европы ошибочно убеждены в том, что в советской России существует "национальная свобода" и что коммунисты создали в этом отношении "образцовый строй"»
[18]. И это самое простое объяснение тому, почему значительная часть белорусов, евреев и украинцев с радостью и надеждой встречали Красную армию. И пусть их надежды во многом не оправдались, ничего лучшего поляки им все равно предложить не могли. Да по большому счету и не хотели.
Глава 2. Поляки без Польши. Что делать дальше?
Разгром и вновь начало
Итак, 2-я Польская Республика перестала существовать. В соответствии с пактом Риббентропа-Молотова одна половина ее территории — Западная Украина и Западная Белоруссия — с сорока процентами населения, состоящего из украинцев, белорусов и евреев, отошла к СССР, вторая, более населенная, по преимуществу поляками, досталась Германии. При этом последняя из львиной доли польских земель сформировала так называемое Генерал-губернаторство, а оставшиеся включила непосредственно в состав Третьего рейха. Кроме того, Советским Союзом была передана Литве так называемая Виленская область.
В связи с чем, пусть это и не входит в задачу данного исследования напрямую, трудно удержаться от в меру язвительного комментария на прогорклую тему пакта Риббентропа-Молотова, безудержным осуждением которого ретивая «прогрессивная общественность» все языки себе измозолила. В том числе, конечно же, и польская с литовской. А ведь тогда, в далеком ныне 1939-м, СССР всего лишь вернул себе свое, и не более того. Да еще и о маленькой беззащитной Литве позаботился, подарив ей ее же столицу, прежде отнятую поляками. А посему, если у Польши и имеются очевидные резоны мусолить навязшую в зубах тему пакта, то Литве лучше б не соревноваться с ней в «прогрессивности», а от души благодарить Россию за щедрость. А впрочем, хватит уже риторики, ибо давно известно, что там, где из «спущенной» с Капитолийского холма «демократии» делают идола, а затем прилежно расшибают перед ним лбы, о душе говорить не принято.
Вернемся-ка лучше к тем знаменательным событиям, что уже в наши дни столь активно используются для создания мифов, традиционно основывающихся на ревизии бывшей собственной, а теперь уже ставшей для многих чужой истории. Понятно, что «новая» независимость, польская ли, украинская, неважно, требует как минимум новых героев, которые за нее, эту независимость, естественно, жертвенно боролись. При этом рецепт их массового производства крайне незамысловат. Во-первых, желательно, чтобы они были «без страха и упрека» и пользовались горячей поддержкой стремящегося к независимости народа. Во-вторых, находились в искусственных условиях равноудаленности от тех, кто нынче объявлен оккупантами — СССР (России) и гитлеровской Германии. Что касается последних, в смысле оккупантов, то требования, предъявляемые к ним, сводятся к одному: они должны быть практически неотличимы по набору отрицательных качеств. По принципу — мерзавцы (террористы, подонки, убийцы — кому что больше нравится) национальности не имеют.
