В конце концов эти нечеловеческие усилия принесли свои плоды, и тогда на территорию Западной Украины и Белоруссии вступили части Красной армии, быстро разобравшиеся с остатками так называемого польского «национально-освободительного движения» в духе известного лозунга «Враг будет разбит, победа будет за нами». Да и с чего бы им было особенно церемониться с теми, кто после прохождения фронта оставался с оружием в руках в тылах наших войск? Ибо как бы данные формирования ни именовались, по сути своей они могли рассматриваться только в качестве бандформирований. Недаром же в русском языке имеется, пусть и грубоватая, да верная присказка: забор — это не то, что на нем написано. Что, между прочим, распространяется и на прикрывающихся народно-освободительной риторикой чеченских террористов, получивших почему-то пламенную поддержку в Польше. Видимо, родственные души нашли друг друга, несмотря на «цивилизационную несхожесть». А значит, с точки зрения поляков есть нечто, что объединяет чеченского бандита и аковца с «восточных окраин». Что именно, думаю, объяснять излишне.
И еще один, последний, комментарий на заявленную тему. Насчет того, как поляки ухитрились организовать себе, кроме основных — России и Германии, — еще парочку-другую врагов. На что, напрашивается вопрос, они надеялись, если опыт той же Германии в двух последних мировых войн показал: победить в такой войне невозможно? А только на то, что на помощь им придут милые их сердцу западные «демократии» и во имя прекрасной Польши развяжут третью мировую войну с Россией. Остается только разводить руками и вспоминать описанное Львом Толстым в «Войне и мире» самоутопление польской кавалерии в начале похода против России в 1812 г. И все ради того лишь, чтобы Наполеон эту их европейскую преданность заметил и оценил. И что ж, с тех пор прошли без малого две сотни лет, но ничего не изменилось. Польша по-прежнему строит свою политику, исходя из старого принципа: только б Запад заметил, похвалил и погладил по головке.
Глава 4. Сидение и стояние в тылу врага
В любом конфликте между нациями никогда не бывает так, чтобы негодяи были на одной стороне, а герои на другой.
Г.В. Вернадский. История России. Монголы и Русь
Начнем с А. Трубецкого, отнюдь не сталиниста, к тому же побывавшего и в польском отряде АК, и в советском партизанском отряде, и в лагерях после войны; т.е. приведем слова не просто очевидца, а русского, видевшего жизнь партизан Армии Крайовой изнутри: «Здесь следует сказать несколько слов о польском партизанском движении. Еще в 1939 году, когда разгром польской армии стал очевиден, ее командование организовало так называемую "Армию Крайову" — АК (Армия страны) для борьбы с оккупантами. АК подчинялась польскому правительству в эмиграции в Лондоне, с которым была налажена постоянная связь. Издавались приказы, производились повышения по службе, награждения. Все это, когда Польша была освобождена от оккупации, определило сложную судьбу бывших «Аковцев»....
Отряд жил мирной, размеренной жизнью маленькой воинской части. Изредка проводились занятия с "новобранцами". Чувствовалось, что здесь нет постоянной напряженной борьбы с немцами, но все же каждый день еще затемно отправлялись в разные стороны патрули смотреть, не обставляют ли немцы лес для облавы. ...Иногда группа партизан уходила на "акцию", в основном за продуктами, или сделать "внушение", главным образом плеткой, какому-нибудь стукачу или фольксдойчу...
Насколько я знаю, другие польские отряды жили такой же размеренной жизнью, сохраняя свои силы и особенно не докучая немцам... А вот боевых действий при мне не было. Но сказать, что их совсем не было — неверно... Были и нападения на немецкие посты. Но все это ограниченные действия. И это можно понять. Немцы жестоко мстили за активные действия, расстреливая и вешая заложников, уничтожая деревни. ...Как, зная все это, нападать, если пострадают твои близкие? Правда, у нас в Белоруссии нападали, и население страдало. Но, может быть, белорусские партизаны были в большом числе не из местных жителей, а направляли их действия из центра?»
[82]
Такова была «партызантка» (партизанское движение) крупнейшей польской военной организации, Армии Крайовой, на территории до Буга, т.е. до Западной Белоруссии. Что ж, тут была Польша А, или собственно Польша, и ее надо было беречь и действовать так, чтобы не вызвать своими действиями ответных акций со стороны гитлеровцев. А если и воевать, то в самом крайнем случае, к примеру, когда немцы начнут выселять поляков для осуществления своих планов освоения приглянувшихся польских земель на Замойщине. Впрочем, и тут застрельщиками были Крестьянские батальоны, ибо это непосредственно касалось их родных и близких...
О том же и воспоминания командира одного из известнейших в Польше партизанских отрядов М. Солтысяка: «Отношение сельского населения... было разным в разное время. Вначале оно отличалось большим недоверием, проистекающим, как мы это заметили, из отсутствия веры в какие-либо возможности борьбы с немцами...
В своей работе отряд вынужден был учитывать интересы населения, помощью которого он пользовался. Отсюда часто проистекала необходимость ограничения выступлений против оккупанта, в особенности в тех краях, где жили преданные нам люди. Этот своеобразный эгоизм был характерным для тех времен. Иногда он оказывал влияние даже и на серьезные дела»
[83].
И наконец, наиболее яркое свидетельство того, как осторожно, прямо-таки в щадящем режиме, воевали настоящие польские партизаны из АК и Национальных вооруженных сил, можно найти опять же у С. Новицкого. В данном случае, правда, дело происходило уже на западном берегу Буга, но, судя по разным источником, тамошняя ситуация была весьма типичной для всей Польши. «Однажды ко мне ворвался мой приятель, — записывает он со слов участника тех событий, — старший лесничий лесов в Замойщине, Ян Папроцки, и сказал, что к нему приходило Гестапо. Интересный это был разговор. Они ему сказали, что такое состояние с анархией в уезде долго продолжаться не может.
— Немецкие войска сражаются под Сталинградом и нуждаются в постоянном снабжении. А здесь ведется саботаж, уничтожаются железнодорожные мосты, сходят с рельс поезда, крадутся вагоны, военное снаряжение и оружие. Такое положение далее продолжаться не может. Мы знаем, что у Вас есть контакты с партизанами. Обращаемся к Вам с просьбой, чтобы Вы приложили руку к прекращению этой деятельности, вредной для немецкой армии. Если спокойствия не наступит, то произойдет кровавое усмирение.
— Что делать? — спрашивает меня мой приятель. На данной территории действовали: отряд АК, отряд Национальных вооруженных сил, отряд Крестьянских Батальонов и лучше всего вооруженные советские партизаны. Командиры всех отрядов согласились, что любая диверсионная акция вредна и принесет гражданскому населению суровые репрессии, если ее вести»
[84].
