Казаки-новгородцы на Дону — самый предприимчивый, стойкий в своих убеждениях, даже до упрямства, храбрый и домовитый народ. Казаки этого типа высоки на ногах, рослы, с широкой могучей грудью, белым лицом, большим, прямым хрящеватым носом, с круглым и малым подбородком, с круглой головой и высоким лбом. Волосы на голове от темно-русых до черных; на усах и бороде светлее, волнистые. Казаки этого типа идут в гвардию и артиллерию.
Говор современных новгородцев, в особенности коренных древних поселений, во многом сходен с донским, жителей 1-го и 2-го Донских округов… Новгородцы лучше, чем москвичи, знали древние сказания о начале Руси и ее славных витязях-богатырях. Язык их деловых бумаг, как и старых донских казаков, чище московского и отличается от последнего как чистотой, так и образностью выражений»
[14].
Следует заметить, что зачастую невозможно отличить волжских от донских и даже от запорожских казаков. Они совершали походы в одни те же области и могли подолгу жить у другой ветви казаков.
Характерный пример. В 1580 г. запорожские казаки ходили походами не только на Черное море, но и на Волгу и Каспий. К сожалению, об этих походах осталось крайне мало данных. Так, в 1580 г. хан Большой Ногайской Орды Урус жаловался Ивану Грозному на нападения казаков на ногайцев на Нижней Волге. Иван Грозный отвечал: «На Волге многие литовского короля литовские казаки живут, Федька Безстужев с товарищи. А приходят с Днепра. И приходят твоих людей громят. И литовский король с вами ссорити. И мы велели послати из Астрахани на Дон. И на Волгу тех воров сыскивати. А сыскав, велели их казнити».
[15].
Поскольку ни хан, ни сам царь точно не знали, чьи казаки Федьки Безстужева, Иван счел за лучшее «повесить» разбой на «литовских», то есть запорожских казаков.
И действительно, в конце XVI — начале XVII веков разбои на Волге периодически приводили к параличу торговли на целые навигации. Недаром среди казаков ходила поговорка: «На Волге быть — ворами слыть!».
В 1572 г. отряд волжских казаков разгромил город Сарайчик на реке Яик (переименованной Екатериной II в Урал) — столицу Ногайской Орды. В 1577 г. отряд стрельцов под началом стольника Мурашкина разгромил «воровское гнездо» волжских казаков. Часть казаков вместе с атаманом Ермаком Тимофеевичем подалась к купцам Строгановым, другие с атаманом Андреем двинулись на Терек, а третьи под началом атамана Нечая вновь разгромили Сарайчик.
В 1585 г. атаман Матвей Мещеряк вывел 700 казаков на реку Яик в район устья реки Илек и на острове Кош-Яик построил городок. Так возникло яицкое казачество.
Пока речь шла о казаках, селившихся на берегах больших рек — Днепра, Волги, Дона и Яика. Но в XV–XVII веках существовали и казаки, не связанные с реками. Первое упоминание о таких казаках относится к 1444 г., когда рязанские казаки вырезали татарский отряд султана Мустафы.
Рязанские, а затем и московские князья на своих южных границах для защиты от нападений татар основывают укрепленные линии, узлами которых становятся небольшие крепости (городки). В них, наряду с детьми боярскими (одна из категорий дворян) и стрельцами, несли службу так называемые городовые (городские) казаки. Городовые казаки подчинялись своим атаманам, а те — воеводам городков.
Следует заметить, что в городках дети боярские сближались с казаками, а то и часто переходили в казаки. Важно отметить, что к 1603 г. служба в пограничных с Литвой и Диким полем городках стала подлинной мукой для посылаемых туда княжеских и дворянских детей.
У каждого княжича или сына боярина (не путать с детьми боярскими), посылаемого на городовую службу, было лишь два варианта. Или он прослужит несколько месяцев, максимум пару лет, там сотником, а затем будет вызван в Москву, где получит чин стольника и должность при дворе, ну, в крайнем случае, воеводы в малом городишке. Для таких городовая служба была лишь первой ступенькой в карьере. Большинство же оседало в городках, а в Москве царь забывал о них или чаще всего не желал слушать просьб их родни.
Шансов выслужиться и перевестись из городка практически не было. В итоге сотник или погибал в бою, или умирал в захолустье. Его сын в лучшем случае мог стать сотником, а чаще всего переходил в дети боярские или казаки, а затем — в однодворцы
[16], то есть в крестьяне, не находившиеся в крепостной зависимости.
В первой половине XIX века историки отметили несколько курьезных случаев в Тульской, Тамбовской и Харьковской губерниях. Провинился чем-то мужик-однодворец, и начальство решило его немного посечь. Оголили мужику филейную часть, розги мочат, а тут бежит с воплем жена однодворца и бумажками какими-то машет. Поглядел исправник — а это грамота древняя, согласно которой оный однодворец — потомок князя Рюриковича или Гедиминовича. Делать нечего, велят однодворцу штаны без порки натягивать.
Городовых казаков конца XVI — начала XVII веков не следует путать с Городецкими казаками. Тут совсем другая история.
7 июля 1445 г. в битве у Суздаля московский князь Василий II был наголову разбит двумя татарскими царевичами — сыновьями хана Улу-Мухаммеда. Сам Василий попал в плен и со страху пообещал татарам за свое освобождение огромный выкуп и владение несколькими русскими городами. Обрадованные татары отпустили князя. Однако часто города вообще не были переданы татарам, из каких-то городов татар удалось позже изгнать, и в результате лишь Мещерский городок на Оке стал наследственным владением хана Касима, сына Улу-Мухаммеда.
Любопытно, что московские владыки платили дань касимовским ханам. Нет, я не шучу! Вот, к примеру, завещание Ивана III (умер 27 октября 1505 г.): «В ордынские выходы: в Крым, Казань, Астрахань, Царевичев городок (Касимов), для других царей и царевичей, которые будут в Московской земле, на послов татарских назначена тысяча рублей в год: из этой суммы 717 рублей платит великий князь, остальное доплачивают удельные»
[17].
Выходит — это дань. Таким образом, через 25 лет после освобождения от ига Русь платила дань Крыму, Казани, Астрахани и Царевичему городку (Касимову)! Риторический вопрос: если это не дань, а жалованье касимовского правителя, то тогда и казанские, и крымские ханы должны были состоять на службе московского князя.
Следует заметить, что в XVI — начале XVII веков как в быту, так и в официальных документах Мещерский городок назывался то Касимовым, то просто Городком.
И вот в начале XVI века большую активность проявляют Городецкие казаки (по другим документам «мещерские казаки»). Первое упоминание о городецких казаках относится к 1491 году. Это были касимовские татары, в числе которых, возможно, имелись и этнические русские. Так, в конце 30-х годов XVI века ногайский хан Шийдяк упрекал Ивана IV за набеги и просил унять «мещерских казаков».
