Служили у Лжедмитрия и Городецкие казаки. Сидел бы царь Урус-Мухаммед в Касимове и не рыпался. Но его, видимо, шайтан, а кто говорит, касимовский боярин Иван Морозов, попутал. В итоге собрал царь свою городецкую орду и зимой 1608–1609 г. поехал в Тушино к местному Димитрию. В ответ московское войско под командованием Федора Ивановича Шереметева осадило и взяло штурмом Касимов. В дальнейшем царь Урус-Мухаммед безотлучно находился при самозванце, что подтверждает его письмо Яну Сапеге.
Любопытно, что в начале 1609 г. городецкие казаки, оставшиеся после ухода «царя» в Тушино, собрали отряд и, соединившись с воровскими казаками из Алатыря, Курмыша, Ядрина, Арзамаса и Темникова, двинулись в Свияжский уезд Казанской области. Однако у Казани вышли верные Москве войска и наголову разгромили казаков.
Под стенами Троице-Сергиева монастыря сошелся целый казачий интернационал. Как писал участник осады Авраамий Палицын, по рассказам пленных выяснилось, что там были «казаки запорожские, казаки донские, волжские, северские, астраханские. И всего войска с Сапегою и с Лисовским — до тридцати тысяч, кроме черни и пленных»
[71]. Городецких же казаков Палицын, видимо, упомянул в качестве татар.
В своих воспоминаниях ротмистр Николай Мархоцкий отмечал, что шляхтич Александр Лисовский командовал при осаде Троицы одной-двумя тысячами донских казаков.
Палицын писал о действиях Лисовского и его казаков в ноябре 1609 г. под стенами монастыря: «Беззаконный же Лисовский совался и туда и сюда, где бы какое зло сотворить. И повернул окаянный от того места вдоль по горе Красной к Косому Глиняному оврагу на засадных троицких людей. Бывшие там с монастырским слугою Пименом Тененевым люди стали крепко против врагов на пригорке у рва, бьясь с литовцами и казаками. Увидев же, что троицкого воинства мало, злонравный лютеранин Лисовский бросился свирепо на них, и смешались все люди вместе, и литовские, и троицкие, и был бой великий близ оврага Глиняного. Враги же, боясь засады, начали отбегать. А троицкое воинство, понемногу отходя от литовских людей, скрылось в Косой Глиняный овраг.
Александр же Лисовский хотел при отходе живым взять слугу Пимена Тененева, но Пимен обернулся к Александру и выстрелил ему из лука в лицо, в левую щеку. Свирепый Александр свалился со своего коня. Воины его полка подхватили его и отвезли в Сапегин полк. Троицкое же воинство ударило из множества орудий по ним, и тут побили много литовцев и казаков. Литовцы же, увидев это, быстро обратились в бегство врозь по Клементьевскому полю»
[72].
В книге «Картины былого Тихого Дона»
[73] рассказано об уходе донских казаков атамана Епифанца из-под стен Троице-Сергиева монастыря. В конце осады одному из казаков приснился ночью святой Сергий, который поведал: «Не даст вам Бог жезла на жребий свой».
Казак рассказал об этом своим товарищам, и донцы призадумались, доложили о видении атаману. Тогда Епифанец отправился к польским воеводам Сапеге и Лисовскому и рассказал им о смущении своих товарищей.
Польские же паны сочли Епифанца человеком опасным, способным погубить все дело, и решили его убить. Но донцы узнали об этом. Страшное возмущение произошло в их стане. Быстро собрались они при оружии на круг, вынесли иконы, помолились и все как один поклялись преподобному Сергию и Николаю «не делать зла царствующему городу Москве и стоять с православными заодно на иноверных».
В ту же ночь сели донцы на коней и пошли от стен Троицы на юг — к себе на Дон. Узнав об этом, поляки отправили за ними в погоню литовскую конницу. На реке Клязьме у деревни Вохны литовцы догнали казаков. Начались переговоры. Литовцы уговаривали донцов вернуться к полякам и продолжать осаду монастыря, но казаки были непреклонны. Тогда литовцы попытались вернуть их силой, но донцы отбились и спокойно вернулись на Дон, в свой Смагин юрт.
Следует отметить, что казаки, как донские, так и воровские, служили и у царя Василия, хотя в гораздо меньшем числе. По царскому указу от 25 февраля 1608 г. крестьяне, вступившие в московское войско, не подлежали выдаче своим господам, в то время как взятые в плен воровские казаки подвергались наказанию или возвращались в холопство. Некоторые казаки воспользовались возможностями, которые предоставлял им сей указ. Так, из тушинских таборов в Москву отъехал казак, а в прошлом сын боярский Милохов. В царском войске он по-прежнему служил казаком в станице Первуши Булгакова. В 1608 г. царский воевода Г.Л. Валуев объявил набор казаков из крестьян. Это стало известно из дела ростовского крестьянина В.Е. Харина, вступившего по призыву Валуева в казаки.
Во время похода князя М.В. Скопина-Шуйского из Новгорода к Москве в качестве казака к нему поступил на службу старицкий крестьянин Федор Михайлов. Позже и Харин, и Михайлов служили в «вольных» казачьих станицах.
Глава 10. Вторжение королевских войск
Не в силах самостоятельно справиться с тушинцами и ляхами из частных армий, царь Василий решил обратиться за помощью к Швеции. Как уже говорилось, наиболее выгодным для России было бы вторжение Швеции в Лифляндию и дальнейшее продвижение внутрь Польши. Кстати, после окончания русской смуты, в 1621 г., шведы так и поступили. Но Шуйский думал не о государственных интересах, а о своей собственной шкуре. Ему нужны были шведские наемники в Москве, и немедленно.
Начало века ознаменовалось династическим кризисом в Швеции. Карлу IX (герцогу Зюдерманландскому) удалось короноваться лишь в марте 1607 г. Естественно, что шведам поначалу было совершенно не до российских смут. Но как только обстановка стабилизировалась, шведское правительство обратило свои взоры на Россию. Проанализировав ситуацию, шведы пришли к выводу, что русская смута может иметь два основных сценария.
В первом случае в России будет восстановлена твердая власть, но к Польше отойдут обширные территории — Смоленск, Псков, Новгород и др. Не будем забывать, что в то время Польше принадлежала и вся Прибалтика, исключая побережье Финского залива; во втором — вся Русь подлежала ополячиванию.
Таким образом, в любом случае Швеции стала бы угрожать серьезная опасность со стороны усилившегося Польского королевства. А ведь весь XVII век Польша для всех шведов, начиная от короля и кончая простолюдинами, была куда более грозным и ненавистным противником, нежели Россия.
Карл IX решает помочь царю Василию. Еще в феврале 1607 г. выборгский наместник писал к карельскому воеводе князю Мосальскому, что король его готов помогать царю, и шведские послы давно уже стоят на границе, дожидаясь московских послов для переговоров. Но в это время царь Василий Шуйский, успев отогнать Ивана Болотникова от Москвы, думал, что быстро покончит со своими противниками внутри страны и заключит мир с Польшей.
