Два года назад Дрозд заказал родного брата майора, молодого
преуспевающего коммерсанта Антона Иевлева. Повод для заказа был пустяковым:
просто пересеклись взаимные интересы, и авторитет не счел нужным договариваться
с бизнесменом. Ему было проще оплатить киллера, который легко и чисто шлепнул
Антона в подъезде.
Дрозда считали неуловимым. Он всегда садился по мелким
статьям, и все его «ходки» кончались досрочными освобождениями. Никто не
сомневался, что по знаменитому вору в законе давно плачет вышак, но
доказательств никогда не хватало. Их не могло хватить, ибо везде – в
прокуратуре, в ФСБ, в МВД и даже в Государственной Думе, были у Дрозда свои
люди. Майор Иевлев прекрасно понимал это, а потому копал под авторитета очень
тихо и осторожно.
Заслуженный вышак уже явственно замаячил на горизонте, но
тут Дрозда прикончили отчаянные отморозки в подмосковном ресторане «Витязь».
Майору Иевлеву было вовсе не все равно, каким образом примет положенную пулю
авторитет Дрозд. Врожденное чувство справедливости требовало, чтобы пуля эта
была законной, государственной, заверенной приговором суда, а не бандитскими
разборками.
Когда Иевлев узнал, что дело о перестрелке в «Витязе» вея
отдел, руководимый полковником МВД Сергеем Кротовым, сердце его вздрогнуло и
затрепетало. Разумеется, опер Михаил Сичкин вовсе не горел желанием поделиться
с майором ФСБ материалами дела об убийстве Азарова. Он сказал ровно столько,
сколько должен был сказать по законам межведомственных отношений. Ни словом
больше. Но этого было вполне достаточно.
Иевлев и раньше догадывался, что перестрелка не была обычной
разборкой. Был у нее вполне конкретный заказчик. За безвременной кончиной
Дрозда и нескольких его людей стояла чья-то сильная рука. А теперь, когда в
коляску маленькой дочери полковника Кротова подложили взрывное устройство с
дистанционным управлением, у Иевлева отпали последние сомнения в том, что Дрозда
убрали по указанию сверху, а вовсе не в пылу случайной разборки.
Кто-то давал понять полковнику Кротову и его людям, что не
стоит глубоко копать. Этот кто-то действовал грубо и убедительно. Вероятно,
Кротова уже предупреждали. Но он не внял предупреждениям и уехал в Лондон. Его
предупредили еще раз, не словами, а действием. Вероятно, расчет строился на
том, что жена моментально позвонит в Лондон, перепуганный полковник прервет
командировку и, примчавшись в Москву, сделает все необходимое, чтобы дело о перестрелке
и об убийстве певца Азарова зашло в тупик.
Иевлев был убежден, что вовсе не случайно коляска взорвалась
до того, как в ней оказался ребенок. Жену полковника хотели не убить, а только
сильно напугать. Однако странная женщина Елена Николаевна Полянская хоть и
испугалась, но мужу сообщать о взрыве не стала, решила поберечь его нервы.
Возможно, ее попытаются напугать еще раз. И те, кто это сделает, весьма
интересовали майора Иевлева.
Он решил, что в Тюменской области Полянская должна
находиться под постоянным, пристальным наблюдением. Вполне возможно, что во
второй раз ее напугают именно там, а не в Москве. Хотя оттуда значительно
трудней позвонить в Лондон…
* * *
Было пятнадцать минут третьего ночи. Майкл забыл открыть
задвижку, и Лене пришлось долго трезвонить в дверь, Чтобы разбудить его. Ольга
стояла рядом и уговаривала подать ночевать к ней.
– Лучше ты у меня останься, – сказала Лена, услышав наконец
шаги Майкла за дверью, – у тебя ведь нет сил опять садиться за руль.
– Новая зубная щетка найдется? – спросила Ольга.
– Найдется, – кивнула Лена, – и халат, и тапочки, все
найдется.
– Ладно, уговорила.
Майкл стоял на пороге в трусах и футболке. Он по-детски тер
глаза и зевал во весь рот.
– Кто-то пытался открыть дверь, – сообщил он таинственно и
серьезно, – я пригрозил, что вызову полицию.
– Мнительный вы человек, Майкл, – покачала головой Ольга,
выслушав его рассказ до конца, – насмотрелись по телевизору о разгуле
преступности в России, и теперь вам везде мерещатся бандиты. Может, кто-то
дверью ошибся?
– Значит, ты видел, как из подъезда вышла высокая женщина в
темном пальто? – уточнила Лена.
– Да, двор освещен достаточно ярко, – кивнул Майкл, – но вполне
возможно, эта женщина просто так выходила из подъезда. То есть вовсе не она
пыталась открыть дверь.
И тут раздался телефонный звонок.
– Да, – вспомнил Майкл, – тебе постоянно звонил какой-то
мужчина, но он не говорит по-английски. Я только понял, что он просит Лену.
– Я слушаю, – устало произнесла Лена, взяв трубку.
– Прости, я соскучился, – услышала она тихий голос, который
тут же узнала, хотя никогда прежде не говорила по телефону с этим человеком.
– Веня, уже очень поздно.
– Я знаю. Но я не могу уснуть, не поговорив с тобой хоть
немного. Скажи, то, что было сегодня утром, мне не померещилось?
– Нет, Веня, тебе не померещилось, – прижав трубку к уху
плечом, Лена сняла сапоги, достала тапочки из стенного шкафа для Ольги и для
себя.
– У тебя усталый голос, – сказал Волков, – я не спрашиваю
тебя, где ты была так поздно. Я правильно делаю?
– Да, Веня. Ты делаешь правильно, – эхом отозвалась Лена.
Майкл между тем отправился спать. Ольга закрылась в ванной.
Лена с телефоном прошла в кухню и, усевшись с ногами на кухонный диванчик,
закурила.
– Я люблю тебя, – тихо говорила трубка, – я не могу без тебя
жить. Я никому никогда не говорил таких слов и ничего Подобного в жизни не
чувствовал.
– А где сейчас твоя жена? – спросила Лена.
– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, вряд ли ей приятно слышать то, что ты сейчас мне
говоришь.
– Она не слышит. Ее нет дома.
– А если она узнает? Ей ведь будет очень больно.
– Как и твоему мужу…
– Да, ему тоже будет больно, – механически согласилась Лена.
– Что ты делаешь завтра? Я смогу тебя увидеть? – Вряд ли. Ко
мне приехал профессор из Нью-Йорка. Заутра я буду целый день показывать ему
Москву.
– Это он подходил к телефону? – догадался Волков.
– Да.
– Сколько ему лет?
– Шестьдесят два года. Нет, Веня, к Майклу ты можешь меня не
ревновать.
– Я тебя ко всему миру ревную, – признался он с тяжелым
вздохом. – Знаешь что, давай завтра вместе покажем Москву твоему американскому
профессору. На машине ведь удобнее.
