– Ну так, здрасьте – пока, – она равнодушно пожала плечами.
– На тусовках разных иногда встречаемся, она меня то узнает, то мимо смотрит.
Сами подумайте, кто я и кто она.
– Но ваша подруга общается с Градской довольно тесно, –
напомнил Миша.
– Ника вышла совсем на другой уровень, – усмехнулась Ирина.
– Простите, я плохо разбираюсь в шоу-бизнесе, возможно, я задам вам глупый и
бестактный вопрос. Выход, как вы выразились, «на другой уровень» зависит от
чего – от характера, везения, внешних данных?
– От дурости.
– То есть?
– Не понимаете? – Ирина устало вздохнула и выбила еще одну
сигарету из пачки. – Чем выше уровень, тем короче жизнь. Как только поднимешься
на пару ступенек выше, сразу шлеп – и труп. Хорошо, если не ты, а кто-то рядом.
Но завтра уже ты…
– Скажите, как вам кажется, Вероника сильно переживает
смерть Азарова?
– Ну, переживает, конечно. Поплакала даже.
– В разговорах с вами она не высказывала никаких
предположений, подозрений – кто мог это сделать?
– Ну, знаете, – Ирина презрительно хмыкнула, – Ника дурочка,
конечно, но не до такой степени. Такие вещи не обсуждаются.
Мишаня прикусил язык. Вероятно, в этом кругу не сомневались,
что Азарова прикончили друзья тех отморозков, про которых он давал показания. А
стало быть, для Москвиной разговор на эту тему исключен. Вякнешь – не доживешь
до завтра.
«Ладно, – решил Сичкин, – раз не обсуждаются такие вещи, так
и не будем…»
– Ирина, вы сказали, что встречаетесь с Градской на разных
тусовках. Вот когда и где вы видели ее в последний раз? Можете вспомнить?
– А чего вас Градская так интересует? – прищурилась Ира. –
Она-то здесь при чем?
– Знаете, чтобы раскрыть убийство, приходится прощупывать
массу разных людей, которые большей частью оказываются вовсе ни при чем. Вот я
и хожу, сплетни собираю, – Мишаня улыбнулся устало и доверительно, – самому
противно бывает. Но ничего не поделаешь, такая работа. Так вы можете вспомнить,
когда и где в последний раз встречались с Градской?
– Поганая у вас работа, – сочувственно покачала головой
Ирина, – но у меня не лучше. Градскую я видела около месяца назад на
презентации Юркиного альбома в клубе «Статус». Там еще скандальчик небольшой вышел.
– А какой именно?
– Да ерунда. И вспоминать нечего, – махнула рукой Ирина.
– Ну все-таки, интересно, какие скандальчики бывают на
презентациях? Я ведь сам никогда на них зван не бывал и вряд ли буду.
– Ну, прорвался какой-то псих, стал приставать к Волкову.
Охрана его вывела за две минуты. Вот и весь скандал.
– А кто был этот псих? Не знаете случайно?
– Вроде певец или композитор. Точно не знаю. Если вам так
интересно, вы у Ники спросите.
Веронику Роговец Мишаня нашел в оздоровительном центре «Фея»
на Каширке. Она крутила ногами педали какого-то хитрого тренажера и вовсе не
обрадовалась визиту нудного опера с Петровки.
Он и сам был не рад, что притащился в такую даль, в другой
конец Москвы. Он еще недогрипповал, ходил со сбитой аспирином температурой.
Голова была тяжелой, и соображал Мишаня туго. Скорее всего скандал, случившийся
месяц тому назад, не стоил выеденного яйца и к убийству Азарова отношения не
имел.
– Ну, ввалился какой-то придурок, – цедила сквозь зубы
Вероника, продолжая старательно крутить педали, – стал чего-то орать Волкову в
лицо.
– А вы сами видели этого человека?
– Видела.
– А раньше вы его встречали где-нибудь?
– Вроде мелькал где-то, на прослушивание приходил, что ли?
Да какая разница?
Мишаня сам толком не понимал, чего он так привязался к этому
несчастному неизвестному скандалисту? Зачем мучает вопросами забывчивую потную
фотомодель, которая сидит верхом на тренажере и мысленно посылает его,
настырного опера, куда подальше.
– То есть это был не совершенно посторонний человек? Не
просто пьяница или сумасшедший с улицы? – не унимался Сичкин.
– Ну не помню я! – разозлилась Вероника и закрутила педали
еще яростней. – Мало ли всяких неудачников вокруг «Вениамина» сшивается?
– То есть этот человек был певцом или композитором?
– Ну не слесарем же! – фыркнула Вероника. – Волков отшил
очередного лабуха, тот напился и пришел отношения выяснять.
– И как же он их выяснял? Неужели драться полез? – сделав
испуганные глаза, спросил Мишаня.
– Да нет, орал что-то.
– Матом?
– Нет, он не матюгался. Он просто обозвал Волкова убийЦей,
ну в том смысле, наверное, что талант его убил.
– А может, вы и фамилию этого лабуха сумеете вспомнить? –
безнадежно спросил Мишаня.
– Да я и вашей-то фамилии не помню, хотя с вами уже раз
десять встречалась. А к Волкову на прослушивание толпы ездят. Я ж говорю, случайно
видела того парня. Мы клип снимали, Волков сидел в студии. А потом секретарша
заглянула и говорит, мол, пришел какой-то… не помню, в общем, фамилию назвала.
Волков даже съемку остановил, сказал, мод, перекур, ребята, без меня не
продолжайте. И пошел в свой дурацкий зал. А нам, конечно, любопытно стало –
из-за кого это Волков остановил съемку. Ну вот, мы с Юркой, оператор и еще
ребята стали по очереди в зал заглядывать, даже послушали песенки этого самого…
как его? – Вероника раздраженно поморщилась. – Нет, не помню.
Все-таки Мишане удалось растопить лед. И фея-доктор,
вероятно, не обрабатывала больше надменную фотомодель. Ирина Москвина была
права, ее подружка Ника действительно любила поболтать и посплетничать.
– Вот видите, как много вы вспомнили! – радостно заулыбался
Мишаня. – Вам полезно вспоминать, вы ведь рассказывали, как страдали из-за
своей забывчивости. А смотрите, какая вы умница! Ну, давайте дальше попробуем.
– Вот как ваша фамилия? – Вероника даже педали крутить
перестала. Вероятно, ей понравилась эта игра под названием «А ну-ка, вспомни!».
– Сичкин.
– А тот был Синичкин!
– Может, Синицын? – спросил Мишаня, чувствуя, как замирает
сердце и проясняется голова.
– Может, и Синицын, – легко согласилась Вероника.
– Вероника, а как вел себя Волков во время скандала?
– А никак. Стоял, молчал. Что ж ему, отношения, что ли,
выяснять с этим психом?
