* * *
Майор Иевлев прилетел в Тюмень глубокой ночью. Ему хватило
пяти часов сна. В восемь утра он проснулся, сделал быструю гимнастику, по
старой армейской привычке обтерся До пояса ледяной водой, наспех позавтракал в
гостиничном буфете и отправился в областную прокуратуру. Целый день он просидел
в архиве, изучая пухлые тома уголовного дела двенадцатилетней давности.
По сравнению с маньяками века, с Чикатило, Головкиным,
Михасевичем, Джумагалиевым, Никита Слепак был просто паинькой. Он не глумился
над своими жертвами, не вспарывал животы, не расчленял трупы, не поедал органы,
не подвешивал на дыбе в специально оборудованном подвале. Его жертвами были не
малолетние дети обоего пола, а девушки в возрасте от пятнадцати до восемнадцати
лет. И насчитывалось их не пятьдесят, даже не тридцать. Всего шесть. Четверо из
них были задушены голыми руками, двое убиты точным ударом ножа в сердце. И
каждая перед этим изнасилована, но не в изощренной, а в самой обычной форме.
«Высокое» звание маньяка присвоили Слепаку с большой
натяжкой. Первой его жертвой была восемнадцатилетняя Галина Кускова, жительница
Тюмени. Пятый ребенок в многодетной, весьма неблагополучной семье, Галина
страдала олиго-френией в слабой форме. После окончания вспомогательной
школы-восьмилетки она нигде не работала, занималась проституцией, хотя такого
явления в конце семидесятых в нашей стране, как известно, вовсе не
существовало.
С фотографии на Иевлева глядела потрясающая красотка,
прямо-таки голливудская звезда. Местом ее постоянного пребывания был ресторан
«Московский», самый
Дорогой и шикарный в городе. Олигофрения, мешавшая ей
нормально учиться и работать, вовсе не мешала преуспевать в древнейшей
профессии. Низкий интеллектуальный уровень красотки не смущал ее клиентов,
солидных командированных и богатых кавказских торговцев.
Ее труп был обнаружен в сентябре 1979-го на пустыре, в
районе окраинных новостроек. Эксперты установили, что смерть наступила в
результате удушения руками. Перед смертью потерпевшая находилась в состоянии
сильного алкогольного опьянения и имела половой контакт с мужчиной. Странным
показалось то, что убийца не позарился на деньги и золотые украшения. На
пальцах девушки осталось три дорогих кольца, в ушах – серьги с сапфирами. Рядом
валялась застегнутая сумочка, в которой, кроме паспорта, было триста семьдесят
рублей – немалая по тем временам сумма. Убийца к сумке даже не прикасался.
Позже, правда, выяснилось, что исчез маленький позолоченный
кулон в форме колокольчика, который покойная носила на шее, на тонкой
серебряной цепочке. Но из всех найденных при ней вещей пропавшее украшение было
самым недорогим.
По показаниям свидетелей, Галину в тот вечер увел из
ресторана житель Азербайджана Саидов Мустафа Исмаилович, и в его номере в
гостинице «Заря» она провела около полутора часов. Швейцар и дежурный
администратор категорически утверждали, что в одиннадцать двадцать девушка
вышла из гостиницы одна, живая и невредимая, правда, в стельку пьяная. Больше
никто ее в тот вечер живой не видел.
Следующий похожий труп был обнаружен через семь месяцев, в
апреле 1980-го, в Тобольске. Пятнадцатилетняя жительница Тобольска, ученица
девятого класса Марина Ларичева была найдена на заброшенной строительной
площадке со следами удушения – опять руками.
Накануне она была в гостях у подруги. Там справляли день
рождения. Родителей подруги дома не было, подростки были предоставлены самим
себе. Водка и портвейн лились рекой, музыка орала. Около полуночи, поссорившись
со своим молодым человеком, Марина ушла, не сказав никому ни слова.
Она была сильно пьяна. По мертвому лицу был размазан толстый
слой косметики. Исчез дешевый мельхиоровый браслет, который она носила на
правой руке. Но дорогие золотые серьги остались в ушах.
Всего через три месяца – еще один труп, в Тюмени, на
окраине, в лесопарковой зоне, неподалеку от летнего городского лагеря, где
отдыхали старшие школьники и учащиеся ПТУ. Опять это была сильно пьяная, густо
накрашенная девушка.
Шестнадцатилетняя Ирина Козлова, воспитанница детского дома,
училась на маляра в ПТУ и примерным поведением не отличалась. Она состояла на
учете в детской комнате милиции и считалась трудным подростком. Примерно за два
часа до убийства она отплясывала на дискотеке. Потом там произошла драка между
тремя пьяными девочками. Одной из них была Ирина. А две другие колотили ее за
какую-то провинность. В лагере отдыхали в основном трудные подростки, и нравы
там были соответствующие.
Ирина вырвалась и убежала, догонять ее не стали, только
пустили вслед длинную, громкую матерную тираду и вернулись на танцплощадку.
На теле были обнаружены следы побоев. Но бил девушку не
убийца, а две ее пьяные подруги. Убийца ее только задушил – руками. Из
многочисленных дешевых украшений исчез лишь серебряный перстенек с печаткой,
который Ирина носила на мизинце.
Позже одна из колотивших ее девушек сообщила, что видела
перед началом дискотеки, еще засветло, как у забора сшивался «какой-то
блондинистый дядька, нестарый, плохо одетый и пьяный в дугу». Она даже
стрельнула у него сигаретку. Он угостил ее «Пегасом», не сказав ни слова. На
его руке она заметила татуировку, то ли буквы, то ли цифры, не разглядела,
«маленькие такие, синенькие».
И опять убийство не было раскрыто. Никому пока не приходило
в голову обратить внимание на некоторые общие признаки этих трех преступлений.
Одна из двух бивших Ирину девиц была даже задержана, следователь не исключал,
что она могла догнать и придушить подругу. Но вот изнасиловать ее, обернувшись
мужиком, она не могла никак…
Спустя еще десять месяцев, в конце мая 1981-го, был найден
четвертый труп – в Тобольске, на той же заброшенной стройплощадке, где годом
раньше, в апреле 1980-го, была убита школьница Марина Ларичева.
Восемнадцатилетняя Ольга Фомичева училась на втором курсе
тобольского пединститута. В отличие от трех предыдущих эта девушка не была
пьяной. Она вообще не пила, отлично училась, не посещала дискотек. Насильник
лишил ее девственности и зарезал ударом ножа в сердце. Удар был настолько
точным, что крови почти не было, смерть наступила моментально. Орудия убийства
не нашли. Не нашли вообще ничего. Всю ночь шел сильный дождь, он быстро смывал
следы – и с земли, и с одежды убитой. Большая сумка из дешевого кожзаменителя
валялась тут же. В ней лежали общие тетради с конспектами, несколько книг,
расческа, зеркальце и кошелек, в котором было пятьдесят пять рублей – в тот
день Ольга получила свою повышенную стипендию и успела потратить два рубля
сорок копеек в институтской столовой.
Вместе с подругой Ольга вышла из читального зала библиотеки
пединститута в шесть часов вечера. Подруга предложила зайти к ней в гости,
Ольга согласилась. В гостях она засиделась и домой отправилась только в начале
первого.
