Популярность Моисея рухнула предательски быстро. До этого он удивлялся тому, как молниеносно он себе ее обеспечил. Но сейчас он был куда более поражен тем, что популярность мгновенно стала ровно такой же, как и была, но с жирным знаком минус. И произошло это из-за первой же трудности, с которой пришлось столкнуться рабам-евреям, что Моисея огорчило куда сильнее, нежели утрата его собственного рейтинга в глазах толпы. Он вспоминал, как Господь предупреждал его, что он ожесточит сердце фараона и он не захочет так вот сразу взять и отпустить сынов Израилевых, за что Господь обрушит на Египет чудеса великие и продемонстрирует всему миру свою истинную силу. Но вот о том, что он ожесточит и сердце самих рабов-евреев, Бог Моисея не предупреждал. Также в его радужном сценарии не озвучивалось, что те, кто еще вчера восхищались братьями и верили в их успех всего лишь сутки назад, сегодня с тем же жаром начали их ненавидеть, виня их во всех своих бедах и искренне считая их своими врагами. Даже поработители-египтяне не были сейчас в глазах евреев такими чудовищами, какими неожиданно и резко стали Моисей с Аароном всего лишь за то, что они с благими намерениями сходили к фараону, а тот решил отяжелить жизнь своих рабов. Это был неожиданный и болезненный удар для братьев, который в совокупности с неудачным визитом к египетскому правителю заставил обоих засомневаться в собственных силах и в позитивном исходе еще сильнее.
Аарон страдал от того, что люди усомнились в его силах и перестали в нем видеть того, кто сможет спасти еврейский народ от рабства. Он даже успел возненавидеть их за это, негодуя на то, как быстро они из-за первой же трудности отреклись от всех благих устремлений, которые разделяли еще вчера. «Рабы, настоящие и вечные рабы! – в гневе думал Аарон про своих собратьев. – Быть вам вечно под гнетом египтян, раз вы из-за первой же неудачи отрекаетесь от тех, кого еще вчера боготворили, и не предполагаете, что ради благодати в будущем иногда приходится чем-то жертвовать в настоящем!» Более мудрый и менее амбициозный Моисей переживал совсем из-за другого. Он действительно чувствовал себя виноватым от того, что его вмешательство так пагубно сказалось на жизни рабов. Моисей был бы рад чем-то им помочь и облегчить их внезапно ухудшившуюся от его похода к фараону жизнь. Но сделать он пока что объективно ничего не мог. Сначала Моисей пытался поговорить с теми евреями, кто в первый же вечер после усложнившихся условий работы стал кидаться на него с обвинениями. Но очень быстро он понял, что, кроме дополнительной порции агрессии и ненависти к нему и к брату, это не дает никаких других результатов.
Если Аарон злился на евреев, которые так быстро обрели готовность загнобить тех, кого еще вчера они носили на руках и на кого возлагали светлые надежды, то Моисей, несмотря на то что не одобрял стадного поведения своих собратьев, скорее волновался за них и хотел помочь, нежели ненавидел их за их скорое предательство. «Господи, как же я выведу всех их из Египта, если они до такой степени слабы духом и малейшая трудность на пути к цели заставляет их сломаться и сразу же отречься от этой самой цели? Даже несмотря на то, что у цели этой явно божественное предназначение… На все твоя воля, Господи! Но не понимаю я, почему ты избрал именно этот народ, дух которого столь ослаблен и развращен многолетним рабством». С каждым дополнительным упреком в свой адрес Моисей переживал за евреев все сильнее и сильнее. Но сделать он пока что ничего не мог. Все распоряжения Господа закончились. Братья все выполнили из того, что говорил им Бог, и что нужно делать сейчас, было абсолютно неясно ни тому, ни другому. По их видению, Господь сейчас должен был начать обрушивать карательные чудеса на Египет, чтобы явить всему миру свою силу и мощь. Но вот какие чудеса и в какой последовательности, братья не знали. Также не были они в курсе, с чего им нужно начинать, случись им действовать самостоятельно и не ждать очередного появления Бога с инструкциями. Поэтому, посовещавшись, Моисей с Аароном решили, что заниматься самодеятельностью сейчас было бы неправильным решением. Нужно ждать сеанса связи с Господом. Довольно с них неудачного визита к фараону и всколыхнувшейся волны ненависти к ним от собратьев-евреев! Братья были не настолько глупы, чтобы не понимать, что их самостоятельная деятельность, не согласованная с Богом, может привести ко вполне трагичным последствиям прежде всего для них самих. Но сколько еще ждать контакта с уже очень долго молчавшим Господом, было непонятно ни тому, ни другому, отчего грусть, страх и пессимизм завладели обоими в полнейшей мере.
С того самого момента, как Тот, Энки и Шизл придумали наконец-то, каким образом организовать десятую, самую жуткую и ужасную казнь египетскую, прошло немногим более суток. На радостях все трое шумно отпраздновали это, как в последний раз, неоднократно выпивая за собственный ум и сообразительность. Хоть Тот и планировал на следующий день проведать своего друга Моисея, но, проснувшись, он так неважно чувствовал себя после выпитого, что сразу же отрекся от своих планов. Не вышел с ними на связь Хранитель Кристаллов и сутки спустя после своего похмелья, когда уже евреям не дали соломы для изготовления кирпича, поскольку у него возникли более срочные дела. И только совсем-совсем поздно, когда в еврейских жилищах, где в воздухе витал стойкий дух ненависти к Моисею и Аарону, все уже легли спать, Тот решил быстренько проверить, как у них обоих дела. Наскоро проанализировав все то, что происходило с ними за то время, что он не интересовался их судьбой, Хранитель Кристаллов понял, что дела у братьев хуже не придумаешь и нужно срочно вмешиваться, чтобы помочь им и ободрить их.
Моисей, который уже тоже лег спать, как и все вокруг, заснуть долго не мог, что было вполне естественным и для его почтенного возраста, и для той тяжелой ситуации, в которой он с братом очутился. Ненависть его соплеменников, неудачный визит к фараону и долгое молчание Господа вконец подкосили старика вместе с его уверенностью в себе и в успехе этого грандиозного предприятия. Но больше всего он страдал из-за того вреда, который он причинил своему народу, вызвав гнев фараона и ухудшив тем самым положение еврейских рабов. Он бы рад был изменить ситуацию и сделать жизнь своих соплеменников лучше и легче, но как это сделать, было вообще непонятно, от чего Моисей страдал еще сильнее, коря себя за то, что совершил роковую для своего народа ошибку. Он даже начал воображать, что Бог перестал выходить с ним на связь именно из-за того, что он с братом сделал что-либо не так и стал неугоден Всемогущему Господу.
А Тот между тем уже сидел рядом, оставаясь невидимым для человеческого глаза, и наблюдал за всеми этими муками старика со стороны. Когда он погрузился во все переживания и опасения Моисея, вызванные долгим молчанием Бога, ему стало невообразимо стыдно за то, до какой же степени он был погружен в свои дела. Хранителя Кристаллов жутко начала грызть совесть за то, что он даже не задумался ни разу, какому стрессу подвергался в это время старый человек. А ведь ему достаточно было потратить пару секунд, чтобы задаться вопросом, а как там поживает старик, увидеть его страдания и развеять его страхи всего лишь своим появлением, которое ему ничего бы не стоило. Впечатлительный от природы Тот заметно расстроился из-за собственного скотства, но вовремя остановил свои эмоции, когда понял, что чем дольше он сидит и грустит от своих несовершенств, тем дольше будет Моисей переживать из-за того, что Господь не выходит с ним на связь. Поэтому Хранитель Кристаллов не стал даже тратить время на то, чтобы выдумывать эффектное появление перед стариком. Он просто заговорил голосом, оставляя невидимым для старика свое тело.
