Она моргнула несколько раз, и дезориентация начала проходить. Люче подергала руками и ногами по очереди, проверяя путы на прочность, но тот, кто привязывал ее, поработал на славу. У нее забрали броню, оставив лишь поножи и стеганый поддоспешник. Во рту стоял металлический привкус. Глотать оказалось трудно. Дознаватель чувствовала ноющую боль в спине, шее и левой половине лица.
— Мне говорили, что придется ждать несколько часов, но я был уверен, что ты очнешься быстрее, — раздался голос из темноты.
Спиноза всмотрелась в тени. Глазам понадобилось некоторое время, чтобы приспособиться. Наконец она разобрала, что находится в узкой комнате, вырубленной в монолите скальной породы. Единственным источником света был старый грязный светильник, от которого толку было столько же, сколько от простой свечи, поэтому все помещение оказалось погруженным в полумрак. В стенах виднелись дверные проемы, перекрытые тяжелыми металлическими дверями.
Перед ней был сам Ложный Ангел, собственной персоной, без маски и мантии, в обычной для граждан Империума одежде — темно-серой тунике поверх черного комбинезона, короткий плащ и поношенные сапоги из синтекожи. Он стоял, непринужденно прислонившись к стене.
Во рту у Спинозы пересохло, ее сердце колотилось слишком быстро, а воздуха не хватало. Для успокоения она начала повторять про себя слова древних литаний.
«Он вечен. С Ним я выдержу все испытания».
Она не испытывала иллюзий по поводу собственных перспектив. В памяти всплыли литографии, отчеты о вскрытии, изображения трупов, привезенных из подулья.
— Где остальные? — прохрипела она.
— Ассасин и сержант живы. Как и шестеро твоих бойцов. Остальные погибли в зале для собраний, но тебе не стоит держать на моих людей зла, потому что вы убили куда больше их товарищей. Каждый из вас очень дорого нам обошелся. — Он оттолкнулся от стены и шагнул ближе. — Как тебя зовут?
— Люче Спиноза, дознаватель, Ордо Еретикус.
Человек улыбнулся:
— Имя, звание, орден. И больше я от тебя ничего не узнаю, верно?
— Я — агент Священного ордена Инквизиции Императора. За мной придут.
— Не сегодня. На это потребуется время, учитывая безумие, охватившее мир. А пока, дознаватель, мы здесь одни.
Спиноза пристально посмотрела на своего собеседника. Ее дыхание успокаивалось. Худшие эффекты той дряни, что ей вкололи, уходили, ну а знакомую, обычную боль потерпеть было нетрудно.
— Кто ты такой? — спросила она, поднимая распухший подбородок.
Человек присел на корточки напротив нее так, что их лица оказались на одном уровне, уперся локтями в колени и положил подбородок на сложенные пальцы. У него было обветренное лицо, солидная мышечная масса и гладкая кожа. Он явно рос не в лишенных света жилых блоках подулья.
— Ты об имени, данном мне при рождении? Салвор Лерментов. А знаешь, как меня теперь называют? Ложный Ангел. Смешно. Понятия не имею, откуда это взялось. Скорее всего, прозвище, данное арбитрами. Но мы им воспользовались. Превратили в нечто, во что люди могут поверить. Вот в чем все дело — вера.
Спиноза сощурила глаза. Она снова осторожно проверила путы на прочность.
— Ни во что ты не веришь. Я видела, что вы делаете.
— Что мы делаем? — Лерментов сухо улыбнулся. — Я вот видел, что делаете вы. Из всех здесь присутствующих крови на руках больше всего у тебя, дознаватель.
— Мы делаем то, что необходимо, и не получаем от этого удовольствия. Ваши же ритуалы омерзительны.
— Ритуалы… — Лерментова, похоже, что-то насмешило. — Ты про ту чепуху о праведности и грехе? Забудь. Пустая болтовня. Она нужна для мотивации людей. После десяти тысяч лет в пучине суеверий они могут думать только в определенных рамках. Приходится работать с тем, что имеешь.
Спиноза осторожно прижалась спиной к спинке стула, пытаясь определить ее прочность. Этот человек говорил совсем не как безумец. Он был расчетлив, спокоен, осторожен. И это не радовало по множеству причин.
— И сейчас ты скажешь, что ни в чем не виноват. — Она решила поддержать игру, раздумывая над тем, где могут сейчас быть Хазад и штурмовики.
Лерментов сложил ладони вместе, будто в молитве.
— Нет, это не так. Я совершил немало преступлений. Но не тех, в которых ты меня обвиняешь. — Он снова поднялся на ноги. — Сколько времени ты служишь на Терре, инквизитор? Думаю, не очень давно. Ты выглядишь не как здешняя.
— Это не имеет значения…
— Нет, имеет. — На краткий миг в глазах Лерментова блеснула ярость. — Вокруг нас и над нами, на улицах, люди умирают. Они умирают, корчась в муках, дознаватель, и это нормально. Они научились жить с болью, а я еще только начинаю… — Он замолчал, не находя слов. — А ты считаешь, что мы в этом виноваты.
— Это подтвердили члены твоей секты.
— А, да, благодаря вашим прекрасным методам поиска правды, — скривился Лерментов. — Дай угадаю. Сначала они все отрицали, а потом вы достали свои инструменты, и вскоре они уже рассказывали вам все что угодно. А потом вы читали свои кровавые протоколы и радовались, что обнаружили этот великий заговор у себя под носом. — Он презрительно покачал головой. — Если бы мне хотелось, дознаватель, я бы притащил сюда пилы и нервные штифты, и через час ты бы рассказала мне, что сам Император был на самом деле демоном из бездны.
— Это ере…
— Вы ошибались насчет нас. Вы ошибались с самого начала, да и сейчас ничего не изменилось. Все вы, кто ловил наших товарищей, сжигал наши места для встреч, ни на шаг не приблизились к пониманию того, что происходит. Даже когда вам удавалось взять пленника, вы не могли ничего у него узнать, потому что задавали не те вопросы. Как вы вообще сумели так сильно ошибаться? — Лерментов покачал головой. — Потому что люди, живущие здесь, научились бояться кое-чего другого куда сильнее, чем вас. Неважно, скольких вы заберете в свои застенки, потому что куда больше останется тут. Потому что они знают: их враг — это не какой-то абстрактный теологический конструкт, а совершенно реальное существо, и оно здесь. Поэтому люди искали защиты, зная, что ни арбитры, ни обитатели верхушек шпилей не пошевелят и пальцем, и поняли, что нужно действовать самим. Поэтому мы вооружаемся и объединяемся, стараясь привести подулье в надлежащий порядок.
Спиноза прекратила попытки освободиться. Ее надежно привязали, стул был крепким, и в текущем ослабленном состоянии у нее не было никаких шансов порвать узы.
— Организация сообществ вне структуры Адептус Терра запрещена, — сказала она. — Одного этого достаточно, чтобы получить смертный приговор. Но те, другие деяния — налеты на верных слуг Императора, захват оружия…
— А как же нам добиваться нашей цели, не имея оружия? — Лицо Лерментова было безрадостно. — Вскоре фестиваль достигнет своего апогея у Врат, и жрецы скажут, что мы должны быть благодарны за то, что имеем. Власть имущие прячутся за живым щитом из миллионов людей, которые закрывают их собой от худших невзгод. Но за что же быть благодарными этим несчастным миллионам? Они любят Императора. Истинно любят. Мы следим, чтобы в наших рядах не было неверующих. И они готовы умереть за Него, точно так же, как и ты. Но они не хотят умирать за Верховных лордов. Больше не хотят. У них будет достаточно еды и одежды. Но в первую очередь они получат защиту от ужасов ночи. Именно за этим они пришли ко мне, и я стараюсь им помочь.
