– К счастью, не убил. Для твоего брата к счастью. А то пришлось бы ему за эту сволочь отвечать, – с горечью сказала Полянская.
– Привезли мы Люсю сюда. Я попыталась ее осторожно расспросить, что случилось, а она молчит. Я в нее граммов триста коньяка влила, и только тогда ей нервы отпустило и она разрыдалась. Да я же ее с детства плачущей не видела! – Мария шарахнула кулаком по столу так, что даже чай из чашек выплеснулся. – А тут рыдает и остановиться не может! Уложила я ее на свою кровать, сама рядом легла, обняла. Шепчу что-то – не помню что, затихла она, а потом и уснула. А Сашка всю ночь на кухне просидел, все курил и курил. А утром Люся сказала: «Никому я здесь оказалась не нужна, уеду я». Тихо так сказала, но твердо. Да мы ее и не отговаривали. Поела она… Да воробей больше склюет, и снова легла. Уснула. Так мы и дышать боялись, чтобы ее не разбудить. А тут ты появилась, – девушка повернулась ко мне. – А Люсе же собраться надо, вот Сашка тебя отсюда и наладил. Ну а потом мы ее проводили.
– Куда? – вскинулась Полянская. – Где Люся? Откуда ее Александр привезти должен?
– В Самару. У Сашки друг армейский, Кирюха, оттуда родом, дальнобойщиком сейчас работает, часто в Тарасов приезжает: здесь разгрузится, новый товар возьмет и обратно. И каждый раз к нам заходит. Вот с ним-то мы ее и отправили.
– Господи! Да что ей там делать? – удивилась Лада. – У Ольги ни родственников, ни знакомых там нет.
– Зато оттуда по четвергам есть прямой рейс в Тель-Авив, – объяснила Маша. – Люся хотела в свадебное путешествие туда поехать. С мужем любимым! – ернически выговорила она. – И уже оттуда матери позвонить и сказать, что улетела. Два билета забронировала. А вышло так, что одной лететь пришлось. А переночевать она должна была у Кирюхи, но там все нормально: жена, ребенок, так что волноваться не о чем было. Он же должен был ее и на самолет посадить.
– При чем тут Израиль? Почему именно туда она собралась? Есть же еще Кипр, да и другие места, куда виза не нужна, – продолжала недоумевать Полянская. – К тому же загранпаспорт Люсин дома остался. Как она полетела бы?
– Почему в Израиль? – повторила Мария. – Потому что отец там родной, к нему она собралась.
– Мишка? – невольно воскликнула Лада и растерянно спросила: – Но как?..
– Да, нашли мы Михаила Михайловича Лаврова, – усмехнулась девушка. – Кандидата физико-математических наук, бывшего ведущего научного сотрудника НИИ «Рубин». Пошустрить, правда, пришлось на рынке неслабо – лет-то сколько прошло! Но уж очень Люсе хотелось знать, кто ее настоящий отец, а мать ей о нем ничего не рассказывала. А уже потом Люся сама через Интернет его отыскала.
– Да нужна она ему! У него мать, жена, две дочки. Как Люся себе это представляла? Приехала не званная-нежданная в чужую семью…
– Почему же в чужую? В свою, – поправила ее Мария. – Люся, это еще в лицее было, ему для начала написала, рассказала свою историю. Он ей ответил, что помнит ее мать, и отношения у них были, но она ему о своей беременности ничего не говорила. Люся с отцом стали переписываться, по скайпу общаться. А живет он только с матерью, потому что жена его с ним ехать отказалась, объяснила тем, что девочкам там в армии служить придется, а она этого не хочет. Вот он вдвоем с матерью и уехал. Только он теперь не Лавров, а Ройзман – девичью фамилию матери взял, да и она сама ее поменяла. И работает он в институте Вейцмана. Люся не хотела, чтобы ее мать знала, что она отца нашла и общается с ним, поэтому, хотя он ее и звал постоянно, в первый раз к нему только из Штатов полетела. Еще прошлой осенью, как только время выкроить смогла. Сделали они генетический анализ, и подтвердилось, что она его дочь. Потом они в суд обратились, и он вынес решение, что Люся еврейка. С тех пор она постоянно к нему летала. И с бабушкой у нее отношения замечательные, оказывается, она на нее очень похожа.
– Ладно! Хорошо! – покивала ошеломленная Полянская. – Еврейка так еврейка! Хотя как в этом случае с ее крещением быть, я не знаю. Может, она в иудаизм перешла? – Она посмотрела на Марию, и та в ответ только пожала плечами. – Потом разберемся, – отмахнулась Лада. – Что с родным отцом Люся отношения наладила, вообще замечательно, пусть у нее еще один родной человек на свете будет. Но как она вылететь собиралась?
– А у нее даркон, – произнесла Маша.
– Чего? – не поняла Лада, и я объяснила:
– Это загранпаспорт Израиля. Он дает право посещать без виз… Не помню точно, но где-то около ста сорока стран мира, а в другие облегчает получение визы. Но лично у меня возникает вопрос: как она смогла бы покинуть Россию по израильскому паспорту, если она сюда по нему официально не въезжала?
– А кто тебе это сказал? – сделала вид, что удивилась, Мария. – У нее теперь два паспорта. Она, когда даркон получила, по нему из Израиля в Штаты вылетела, а потом по нему же – в Россию.
– Подожди! – воскликнула Полянская и стала что-то искать в своей сумке. – Вот! – Она наконец нашла и показала нам Люсин загранпаспорт. – Я его тогда специально забрала. На всякий случай.
Мы с ней стали его смотреть, и я только вздохнула:
– Эх, раньше надо было это сделать! Смотрите, Лада! У Люси здесь нет отметки о выезде из Штатов и въезде в Россию. По этому паспорту она там до сих пор находится. Причем с просроченной студенческой визой. Только я не пойму, Люся что, с израильским паспортом на свидание к Ивану пошла? Или она постоянно его с собой носила?
– Она его у нас держала, потому что домработница их за ней шпионит, вещи обыскивает и вообще везде свой нос сует, а потом Ольге доносит. Если бы она этот паспорт увидела, тут же Ольге сообщила бы, а Люся не хотела мать расстраивать.
– Да, Титова змея та еще, – согласилась я.
– Вообще-то, я могу позвонить, чтобы Люсю с рейса сняли, – предложила Лада.
– И кого же ты снимать собралась? Большакову? – насмешливо спросила Маша. – Так израильский паспорт у нее на Ройзман. Это во-первых. А во-вторых, я же тебе сказала, что они уже обратно возвращаются.
– Объясни толком, – попросила я.
Маша поморщилась, осторожно дотронулась до распухшей щеки, но стала рассказывать:
– Ну, проводили мы Люсю. Поехала она, а мы в клуб пошли – предупредили заранее, что позже будем. Новый телефон Люся себе купить не успела, так мы договорились, что Кирюхе звонить будем. Ну, работаем. А тут ты звонишь. Я тебя выслушала и сразу же к Сашке бросилась. То, что свадьбы Люсе бояться больше не надо, он нормально воспринял, но когда я сказала, что Ольга действительно больна, а человек ошибся и не ту медкарту переснял, он в такое бешенство пришел, что даже я испугалась. Врезал мне от души, – вздохнула она. – Да что тут говорить, сами видите. А ведь он меня никогда раньше пальцем не трогал. Ну, кроме совсем уж детства. И потом такого наговорил… А! – Она махнула рукой. – Ну, рожу мне тут же разнесло. Администратор меня увидел, обматерил и домой отправил – чего посетителей пугать? Хорошо, что будний день, людей в клубе немного, но он все равно оштрафовать обещал. А Сашка сам отпросился, побежал к другу, машину его взял и вслед за Кирюхой бросился. Даже переодеваться не стал. А времени-то уже много прошло. А у Кирюхи график, он же ни назад повернуть не может, ни остановиться где-то. Я, как домой пришла, на Кирюхин телефон позвонила и попросила его Люсе отдать, чтобы новости ей сообщить, а оказывается, Сашка уже сам с дороги им позвонил. Люся, как узнала, что мать не притворялась, а действительно больна, тут же вернуться согласилась. Я, конечно, не спала, все думала: догнал он их или нет. Позвонил мне потом Сашка, под утро уже, сказал, что догнал и Люсю забрал. А еще, что в мотеле по дороге они на несколько часов остановятся – надо же ему хоть немного поспать? Он же ту ночь совсем не ложился, а эту – за рулем провел. Потом он мне еще звонил и обещал, как в Тарасов въедут, позвонить, чтобы узнать, как обстановка и куда Люсю везти. Вот я и сидела, ждала, а тут вы пришли.
