– Домовой! – Леший стучит тростью оземь и поднимается, грозно взирая на сына. – Ты должен хотя бы поговорить со своей матерью о случившемся. Ты понятия не имеешь, чего ей стоил твой побег!
– И чего же? Массу свободного времени?
Птицы под потолком разлетаются. Сгущаются тучи и гремит гром. Настроение Лешего нерадостное и Домовой прикусывает язык.
– Ладно, па. Где мама?
– Иди за мной, – сухо отвечает Леший и ведет сына так долго к ее комнате, что тот начинает уставать. Он водит его кругами, изматывает намеренно, но Домовой терпит.
Убедившись, что сын не собирается сбегать вновь, Леший подводит его к арке, ведущей в комнату с гробом.
– Это шутка? У нас же здесь стоит реликвия… – недовольно спрашивает Домовой, но стоит ему приглядеться, как он меняется в лице. – Мама…
Он бежит к гробу, прикладывает ладони к прозрачной крышке, тут же оставив два грязных отпечатка. Леший не одергивает сына, чтобы дать ему пообщаться с матерью.
– Что…как это произошло? – спрашивает Домовой и его губы дрожат, подергиваясь гусеницей.
– В тот день, когда ты сбежал, она приняла на себя часть злой силы, и была вынуждена хранить их, чтобы Залесье продолжало жить.
Домовой плачет, надрывно рыдает, и вот уже листья на деревьях в замке вянут. Один за другим они сворачиваются трубочкой и из светло-зеленого перекрашиваются в грязно-желтый.
– Не плачь, – Леший кладет руку на плечо Домовому, – мне нужна твоя помощь, чтобы спасти маму. Ты поможешь мне?
– Ты еще спрашиваешь?! – огрызается он и качает головой. – Я больше никогда не сбегу из дома. Я накажу того, кто навредил маме!
Его крик эхом разносится по замку и распугивает нескольких птиц, затаившихся в гнездах.
– Вместе мы одолеем эту напасть, – говорит Леший.
Из его руки выпадает несколько семян одуванчиков и прорастают на плече у Домового. Желтые шапки подскакивают и с любопытством разглядывают нового хозяина.
– Отныне ты будешь младшим хранителем Залесья, сын мой. Покуда не спадет проклятие, не ступим мы прочь с земли, на коей растет Густая роща, – произносит Леший клятву.
– Отныне и вовеки, – вторит ему Домовой, переводит взгляд на Кикимору и вытирает мокрые глаза.
20
1
Яга рассматривает отражение в бочке с заплесневевшей водой. Она улыбается: впервые на душе так легко и спокойно.
– Что думаешь? – спрашивает она. – У Кощея появился седой волос.
Смех выбивается наружу, и Яга хохочет во все горло. Испуганные птицы выпархивают из верхушек деревьев. Избушка накреняется и скрипит ставнями.
– Да-а, подружка. Теперь нас ждут совсем другие дела, – говорит Яга, подойдя к окну и погладив ставню. – Ты снова будешь такой же великой, как прежде. Здесь не будет вонять плесенью, поганками и мухоморами. Я стану править Тихой рощей, и ты будешь жить так, как захочешь.
Избушка присаживается на корточки и из ее трубы вылетает дым.
– Мне нравится, что ты со мной, – говорит Ягиня. – Вместе мы сможем сделать то, чего еще никто не мог. Мы захватим власть над Залесьем и каждой рощей. Ты слышишь, Избушка? Вперед. Приведи меня к кощееву замку, пока он ищет свою девчонку.
Избушка разгибает лапки и двигается большими шагами в сторону огромной полной луны. Яга вдыхает ночной воздух и улыбается.
– Пусть все они пожалеют, что предавали меня.
2
Баюн мчит меня по ночному лесу.
– Ты знаешь, где искать избранную? – спрашивает Баюн, вырывая чувство легкости у меня из груди и заменяя его удавкой на шее.
– Н-нет… – отвечаю шепотом и пугаюсь собственного ответа.
«Не. Может. Быть! – возникает Наташка. – Ну ты и тупица! Понеслась спасать Кощея, когда понятия не имеешь, где искать эту сучку с магией в крови!»
«Заткнись! – Огрызаюсь я. – Не видишь, я думаю?! Пытаюсь вспомнить».
«Раньше надо было. Тогда ты еще могла спросить у Лешего, а сейчас что? Будешь гонять кота кругами, пока он не скинет тебя в ближайший водоем? Когда же ты научишься думать наперед?»
Я качаю головой, жмурясь, и закрываю уши.
– Тая, мне нужно знать, где она, – говорит Баюн, снижая скорость. Вот он уже идет тихой поступью.
– Ты прочитал мне сказку об Избранной…
– Сказание.
– …сказание. Может, там есть зацепка?
– Думай, Тая. Я смогу только подсказать.
Я сжимаю его шерстку руками. Она жестче обычного, но все такая же приятная.
– Что ты помнишь из прочитанного, Баюн?
Кот потягивается, отчего мне становится неудобно на нем сидеть. Я спрыгиваю, чтобы дать ему передышку.
– «Да будет это имя погребено под толщей воды, затаится в водорослях, и обретет там второе хранилище, сроднившись с дном илистым», – начитанным голосом говорит Баюн. – Ну, мур-р? Какие выводы?
– Толща воды, – я загибаю пальцы, – водоросли, второе хранилище и илистое дно…
Неуловимая мысль постукивает то в одном виске, то в другом. Я чувствую, что знаю ответ, что он плавает на поверхности…и тут меня осеняет. Я щелкаю пальцами и во все глаза смотрю на кота.
– Илистое дно бывает только в озерах, верно?
– Наверное, мр-р.
– Значит, Избранная как-то связана с озерами? А если она с ними связана, может, она – это…
Я вспоминаю хищные глаза, похожие на разгоряченные угли, и вздрагиваю. Напряжение проскальзывает по всему телу от пяток до головы.
– Не может быть… – я опираюсь спиной на дерево, чтобы ноги не подкосились. – Избранная – русалка?
– Почему ты сомневаешься, мур-р? – Баюн подходит ко мне, и я забираюсь на его спину.
– Если это и вправду русалка, то она меня утопит, – шепчу я, ощущая бешеное сердцебиение, норовящее, как Чужой, проломить грудную клетку.
– Конечно, мур-р, – фыркает кот, – если ты и дальше будешь трястись от любого упоминания ее имени, она без раздумий тебя съест.
3
Баюн бежал к озеру, а меня продолжало трясти. Не хотелось бы мне вновь встречаться с Русалкой. Да еще и без кольца…
«Что ты ноешь?! – взорвалась Наташка. – Ты либо решаешься и делаешь, либо просто затыкаешься и пытаешься сбежать из этого долбаного леса!»
«Но как я могу? Бросить Кощея? Баюна и остальных? Нет, так не делают…»
«Кто? Настоящие герои? Не смеши меня. Ты здесь – никто. Не сказочное существо, не девица-красавица. Обычная студентка психфака, которая даже в общежитие заселиться не смогла!»
