Никто из предыдущих специалистов не относился ко мне так же бережно, как она. И вместе мы стали разбирать кошмары на составляющие. Анна объяснила мне, что кровь символизирует мои страдания, которые я не могу выпустить наружу, а тина – боль и неприятные ощущения, которые появляются сразу же, как только я просыпаюсь.
С осознанием этого жить стало легче. Мы искали причину кошмаров и нашли ее. Тот злосчастный день, когда я потерялась. Что-то произошло, но мозг упорно отказывался показывать мне воспоминания, связанные с прошлым. Может, пытался уберечь меня от страданий. А, может, просто не хотел застревать в том странном и жутком месте. Игра сознания порой бывает куда страшнее, чем реальность или позабытое прошлое.
Нос защипало, а через мгновение я громко чихнула. Эхо разнесло по спальне и коридорам замка мой голос и теперь мне казалось, что это был какой-то неуклюжий бегемот, а не я.
– Стыдобище, – пробормотала я, садясь на кровать, и потягивая пальцы на ногах.
Я разминала икры, когда из коридора послышался голос:
– Ты уже оделась?
Сознание тряхнуло, как при ударе током: я все еще в плену! Схватив одеяло, я завернулась в него.
– Да. Можно и так сказать.
Незнакомец зашел в комнату и посмотрел на меня.
– Так не пойдет. Тебе стоит выбрать что-то из настоящей одежды. В одном одеяле ты замерзнешь.
Ноги заныли, и я вспомнила, что еще не мылась. Предательская краска выползла на лицо, но при тусклом освещении это вряд ли было заметно.
– А здесь…можно помыться? – тихо спросила я.
– Я позову слуг, – ответил похититель.
– У тебя есть слуги? Вчера я никого не видела.
– Они умеют хорошо прятаться, пока я их не позову.
– Кто же ты? – спросила я, надеясь, что в этот раз получу правдивый ответ.
– Меня зовут Кощей, – его тихий голос, похожий одновременно на шелест сухих листьев и шипение змей, заставил меня вздрогнуть.
Я попятилась и уперлась спиной в шкаф.
«Не может быть! Кощей? Но…»
– Но ты молодой! – вырвалось у меня.
– Это смущает тебя?
– Ну…немного? – я кашлянула, поняв, что пока он мне не угрожает и что я зря опасаюсь его. Но бдительность никогда не бывает лишней. – Ты…в сказках ты – старик, похищающий молодых девушек. И чахнущий над златом…
– Старик? Злато? – Кощей выглядел удивленным. Или мне показалось?.. – Отчасти сказки правы. Но не во всем.
– Ты бросил Ягу?
Взгляд Кощея замер на мне, и я почувствовала, как холод пробирается от пят до макушки. Он сделал шаг в мою сторону, склонился и заглянул мне в глаза.
– Да, – ответил он.
– Почему?
– Я больше не человек. Мне не нужны сердечные муки. А эта женщина… – Кощей распрямился, и я увидела шрам у него под подбородком: аккуратный белый рубец, выделяющийся на голубоватой коже, – она хотела получить то, что давно покинуло меня. Она зашла в мир мертвых и достала оттуда то, что от меня осталось. А осталось только это, – Кощей указал рукой на себя, – бренное тело, неспособное состариться и разложиться. Ты думаешь, что любовь – сильнее всего на земле?
Помешкав, я кивнула.
– Ты ошибаешься. Только бессмертие властно над временем. Любовь же вянет, подобно цветку, когда умирает.
Я вспомнила слова Славы о том, что он пойдет искать меня, и мне стало стыдно.
«Что я здесь делаю? Я должна сделать все, чтобы выбраться из леса, замка и сбежать от этого злодея!»
– Но ты ведь никогда не любил, верно? – спросила я прежде, чем успела сообразить. – Откуда тебе знать, сильнее ли бессмертие?
– У меня было четыреста девяносто девять жен. Они погибли, а я все еще здесь, – ответил Кощей.
Мне показалось, что мой живот скрутило огромной холодной рукой: комок ударил под дых, захотелось в туалет. Невольно я поджала ногу и потерла ей голень другой.
– Ты…ты хочешь, чтобы я была пятисотой?
– Да.
– Но я же…тогда и я умру!
– Возможно.
– Я не хочу умирать! – в груди проснулась ярость. Она, поднявшись из сердца, разошлась по всему телу и пульсировала в висках, заставляя язык произносить слова: – У меня тоже есть жизнь! Родители и друзья! Это ты давно должен был сдохнуть.
Разозлившись, я скинула одеяло и ударила Кощея кулаком в челюсть. Она с неприятным хрустом съехала набок. Я замерла, а он, не дрогнув, взялся рукой за подбородок и вправил челюсть обратно.
– Твоя злость понятна, – сказал Кощей. – Злись, пока можешь.
Он щелкнул пальцами и из-за угла вышло два скелета. Один прихрамывал, второй передвигался на руках, не имея ног.
– Отведите ее в баню. Дайте ей полотенце и одежду, – сказал Кощей.
Хромой клацнул зубами и этот звук напомнил трение наждачной бумаги. У него отвалились клыки и застучали о каменный пол, как крошечные пульки, выпавшие из игрушечных пистолетов.
Я не знала, как мне реагировать на них. Как обычно говорят: плакать или смеяться?
Безногий подполз к зубам, подобрал их в ладонь костлявыми пальцами и протянул вверх. Хромой поставил клыки на место и скелеты воззрились на меня пустыми глазницами.
– Ступай с ними, – Кощей привел меня в чувство, – они помогут тебе привыкнуть к этому месту.
– Я не собираюсь умирать, – процедила я, – не надейся, что ты сможешь убить и меня.
– Я никого не убиваю, – ответил Кощей и легонько подтолкнул меня в спину. – Мара убивает.
Я подобрала одеяло, завернулась в него и поспешила уйти из комнаты, чтобы не задать еще больше вопросов. Если здесь есть Яга, Кощей и ходячие скелеты, то почему не может быть славянской богини?
4
Хромой шел впереди, сзади меня закрывал Безногий. Я чувствовала странный трепет, смешанный со страхом и любопытством. Кем они были при жизни? Почему у него нет ног? Что произошло? Вопросов было больше, чем ответов, но спрашивать я все еще боялась. Неизвестно, как они воспримут мои слова. Да и как ответят, не имея языков?
Мы шли по запустелому двору: тут и там стояли заброшенные лавки, как на рынке; на земле валялось что-то, отдаленно напоминающее сено. В центре площади стоял колодец, в который мне жутко хотелось заглянуть, но я не решилась сунуться туда в сопровождении скелетов.
Гнетущая тишина давила на слух и воображение: а вдруг все это – часть плана Кощея? Может, скелеты сейчас приведут меня в уборную и именно там я встречу свою смерть? Какой же нелепой она будет…достойной премии Дарвина.
– Хр-рщ… – я вздрогнула, когда скелет указал на дверь в небольшой хижине и постучал по дереву пальцем.
