Конечно, читая эти строки, трудно поверить в искренность уверений тонкого политика и искушенного царедворца М.В. Родзянко. Вскоре сами события показали, и стало ясно: у кого и как слово расходится с делом.
Относительно боевого генерала А.М. Крымова (1871–1917) следует заметить, что в его политической позиции не все было однозначно. Во многих взглядах он был введен в заблуждение, что несколько для него прояснилось, когда он побывал в Петрограде. Возможно, этим можно объяснить то, что Крымов практически никак не проявил себя в дни Февральской революции, а затем принял активное участие в так называемом Корниловском мятеже, видя бессилие и демагогию Временного правительства.
Были ли реальные попытки со стороны царского правительства, силовых структур стабилизировать ситуацию в столице и стране? По словам того же А.Д. Протопопова, за А.И. Гучковым усиленно следил Департамент полиции, велся список посещавших его лиц. Известны были полиции и собрания военных, которые устраивал лидер партии октябристов Гучков. До сведения Николая II был доведен факт встречи А.И. Гучкова с генералом В.И. Гурко. Создается впечатление, что император был «в курсе дела», но, очевидно, получая какие-то сведения, выжидал, считая, что необходим убедительный компрометирующий материал для нанесения решительного и сокрушительного удара по заговорщикам и оппозиции.
План такого разгрома оппозиции предлагался Николаю II еще в ноябре 1916 года, сразу же после знаменитой и скандальной речи П.Н. Милюкова в Государственной думе. Позднее этот документ «правых монархистов» оказался в следственных материалах ЧСК Временного правительства. В документе под заголовком «Записка, составленная в кружке Римского-Корсакова и переданная Николаю II князем Голицыным» [355] говорилось: «В настоящее время уже не представляется сомнений в том, что Государственная дума, при поддержке так называемых общественных организаций, вступила на явно революционный путь, ближайшим последствием чего по возобновлении ее сессии явится искание ею содействия мятежно настроенных масс, а затем ряд активных выступлений в сторону государственного, а весьма вероятно, и династического переворота, надлежит теперь же подготовить, а в нужный момент незамедлительно осуществить ряд совершенно определенных и решительных мероприятий, клонящихся к подавлению мятежа…» [356].
Далее предлагалась конкретная программа действий, состоящая из 9 пунктов. Отметим лишь некоторые из них: «I. Назначить на высшие государственные посты министров, главноуправляющих и на высшие командные тыловые должности по военному ведомству (начальников округов, военных генерал-губернаторов) лиц, не только известных своей издавна засвидетельствованной и ничем не поколебленной и не заподозренной преданностью Единой Царской Самодержавной власти, но и способных решительно и без колебаний на борьбу с наступающим мятежом…
II. Государственная дума должна быть немедленно Манифестом Государя Императора распущена без указания срока нового ее созыва.
III. В обеих столицах, а равно в больших городах, где возможно ожидать особенно острых выступлений революционной толпы, должно быть тотчас же фактически введено военное положение (а если нужно, то осадное), со всеми его последствиями…» [357].
Это были предложения крайних правых, на которые император Николай II не пошел, т. к. стремился удержать ситуацию в равновесии, без резких шараханий из крайности в крайность.
Государь Николай II стремился изолировать заговорщиков и изменить ход событий. Он сообщил А.Д. Протопопову о своем намерении немедленно отправиться в Ставку с тем, чтобы обеспечить переброску в столицу необходимых армейских подразделений и принять дисциплинарные меры в связи с поведением генерала В.И. Гурко.
Обе силы в своем противостоянии зашли достаточно далеко. Царь стремился опередить заговорщиков, а заговорщики опередить царя. При этом каждая из сил надеялась своим упреждающим выпадом склонить чашу весов в свою сторону и предотвратить революционную вспышку. Разница заключалась в том, что заговорщики и нарастающая революционная волна действовали в одном направлении, а император Николай II твердым курсом пытался практически в изоляции противостоять этой разрушительной стихии, особенно опасной в условиях военного времени. Положение Николая II значительно осложнялось произошедшим расколом Императорской фамилии Дома Романовых. В данной ситуации наиболее здравые люди понимали, что все это ставило Российскую империю на грань национальной катастрофы.
В конечном итоге в проигрыше оказались и те и другие. Стоит отметить, что царская чета знала об оппозиционных настроениях в определенных кругах общества и даже среди ряда членов Императорской фамилии. По свидетельству некоторых очевидцев, наблюдавших Государя Николая II в конце 1916 и начале 1917 г., казалось, будто он предчувствовал великую катастрофу. Он был подобен человеку, который, неудержимо и решившись на все, идет навстречу таящейся опасности.
В итоге все в России получили то, что получили, как клятвопреступники перед Богом, Царем и Отечеством. Кто внес большую лепту: заговорщики-генералы, интриги великих князей, масоны во главе с А.Ф. Керенским и социал-демократической братией (включая депутатов Государственной думы), недовольные народные массы (ухудшимся материальным положением во время мировой войны и жертвами на фронте), подрывная деятельность внешних врагов Российской империи? Все постарались в меру своих сил и возможностей. Однако вектор движения разрушительных сил на тот момент превысил силы, которые ему противостояли. В итоге вслед за «добровольным отречением» от трона Государя Николая II рухнули устои государственного строя, так как из державы был вынут тот стержень, на котором все держалось в Российской империи. Временщики быстрыми темпами довели державу до окончательного развала, что породило очередной длительный период «окаянных дней» и «смутного времени». Страна в своем развитии была отброшена далеко назад, и необходимы были новые колоссальные усилия всего народа, чтобы ее поднять из анархии и разрухи.
Добивался ли короны Михаил Романов и нарушал ли присягу великий князь Кирилл Владимирович?
В исторических популярных работах можно встретить утверждения, что младший брат царя великий князь Михаил Александрович стоял в оппозиции к императору, а его морганатическая супруга графиня Н.С. Брасова мечтала о короне для своего супруга. До сих пор идут дебаты по поводу того, что в мятежные февральские дни 1917 года великий князь Кирилл Владимирович во главе Гвардейского экипажа под красным знаменем и расцвеченный революционными бантами явился к стенам Государственной думы и тем самым признал главенство «нового порядка» еще до отречения императора Николая II. Какие на этот счет имеются свидетельства? Попытаемся предпринять попытку заглянуть в архивные документы, периодику тех лет и прояснить указанные события.
Историк Г.М. Катков приводит сведения о том, что тетка Михаила Александровича великая княгиня Мария Павловна (старшая) считала, что он стоит на пути ее собственных детей, из которых старший — Кирилл Владимирович — мог бы быть следующим престолонаследником [358].
15 февраля 1917 года прибыл из Измаила вместе с великим князем Кириллом Владимировичем батальон Гвардейского экипажа и расположился в Александровке, рядом с Царским Селом. Это в какой-то мере оказалось вопреки воле императора, который просил генерала В.И. Гурко вернуть какой-нибудь лейб-гвардейский кавалерийский полк или дивизию на отдых с фронта в окрестности Петрограда. На этот счет можно найти критическое замечание в одном из писем императрицы Александры Федоровны, направленном Николаю II в Ставку: «Гурко не хочет держать здесь твоих улан, а Гротен говорит, что они вполне могли бы разместиться» [359].
