– Ладно, что с тобой делать! Там, конечно, никто не оценит
мой лондонский костюм…
– Я уже оценила! – утешила его Лена. – Зато тебе можно будет
немного выпить. Мы же пойдем пешком туда и обратно.
Из окна кухни высунулась черная курчавая голова приходящей
прислуги Стивена Саманты.
– Если вы не собираетесь ехать, можно я возьму машину на
пару часов? крикнула она.
– 0кей! Я сегодня добрый. – Стивен с удивительной для его
возраста меткостью кинул ключи прямо в руки Саманте. – Только ты сначала уж
дочисти мою конюшню.
В ресторане было почти пусто. На маленькой неосвещенной
эстраде пожилой скрипач с выразительно всклокоченной иссиня-черной шевелюрой
настраивал скрипку. Хозяин, крошечный, лысый, как коленка, человечек, подлетел
к ним и стал трясти Стивену руку, повторяя:
– Как я рад вас видеть! Вас и вашу красавицу, русскую
подругу. Видите, я узнал вас, мадам, – сияя ослепительными вставными зубами,
обратился он к Лене, – вы были здесь давно, а я узнал. О, такую красивую леди
нельзя забыть!
Они уселись за столик, и Стивен закурил. Вопреки
общеамериканскому антиникотиновому безумию он оставался заядлым курильщиком. –
Тебе, как всегда, мартини «бьянко» со льдом? – спросил он, глядя в карту вин.
– Нет, – улыбнулась Лена, – мне только сок. Стивен
презрительно фыркнул.
– Меня не удивляет, что у вас в России показывают нашу
дурацкую рекламу здорового образа жизни. Но что ты на это купишься – я не
ожидал. Я ведь заметил, ты совсем не куришь. Не ужели бросила? А теперь,
оказывается, еще и не
Пьешь.
Застывший рядом в ожидании заказа крошка хозяин вдруг сладко
зажмурился и что-то зашептал Стивену на ухо. У того брови медленно поползли
вверх.
– Это правда? – уставился он на Лену.
– Что?
– Синьор Луцони говорит, будто ты…
– В таких вещах я не ошибаюсь, – напыжился итальянец, – у
меня девять детей. Для вас, мадам, я сейчас сам лично зажарю нашу фирменную
форель. Вам необходима рыба, в ней много фосфора, и беби вырастет умным.
– Спасибо, синьор Луцони. Думаю, от вашей фирменной форели
мистер Поллит тоже не откажется. Верно, Стивен?
Когда итальянец удалился на кухню, Стивен тихо спросил:
– Почему ты мне сразу не сказала?
– Мне кажется, этого нельзя не заметить. А у тебя стало
такое лицо, будто мне пятнадцать лет и я, как говорила моя тетя Зоя, «принесла
в подоле». Знаешь, есть такое русское выражение?
– Да, – Стивен звонко хлопнул себя по лбу, – я забыл
спросить, как поживает твоя коммунистическая тетушка?
– Она умерла, – Лена вдруг почувствовала, что глаза ее
наполняются слезами, – совсем недавно. От инфаркта.
– Бедная моя девочка, – покачал головой Стивен. – Ну, а отец
твоего ребенка, наверное тот красавец Юрий? Хотя нет, вы же с ним давно
развелись. У вас ведь еще лет восемь назад не ладилось.
– У нас никогда не ладилось, – Лена постаралась улыбнуться,
– отец моего ребенка – совсем другой человек.
– Вы живете вместе? Кто он? Расскажи, пожалуйста, сделай
милость.
В этот момент где-то совсем близко грянул взрыв.
* * *
«Елки! – Света даже присвистнула. – Мне нужен постоянный
человек. Я одна не справлюсь. Я не могу быть в двух-трех местах одновременно!»
Она стояла в толпе за полицейским ограждением у дома
Стивена.
Останки зеленого «Форда» еще дымились. Света видела, как
заворачивают в черный пластиковый мешок то, что осталось от негритянки Саманты.
Взрывной волной вышибло несколько стекол в соседних домах.
Стивен давал показания полицейскому детективу. Полянская стояла рядом, и Света
видела – ее била крупная дрожь.
В небольшой толпе зевак Света пыталась вычислить «их»
человека, но не могла. Судя по разговорам, все собравшиеся были жителями этого
респектабельного квартала – они выбежали из соседних домов, напуганные взрывом.
– Я всегда говорила мистеру Поллиту, нельзя пускать в дом
женщину, у которой муж сидит в тюрьме! – услышала Света чей-то голос рядом. –
Ведь по чистой случайности он сам не оказался в машине!
– Жалко, мистер Поллит так любил свой старый добрый «Форд»!
– обронил кто-то.
Толпа стала потихоньку расходиться. Несколько полицейских
зашли в дом Стивена.
– Значит, вы уверены, мистер Поллит, что это не могло быть
покушением на вас? – спросил улыбчивый чернокожий детектив.
– Кому я нужен? – пожал плечами Стивен. – Хотите кофе,
господа? обратился он ко всем присутствующим.
– Нет, спасибо, – ответил за всех детектив. – Как давно
работала у вас Саманта Робинсон?
* * *
На следующее утро, в восемь часов, Лена тихонько захлопнула
входную дверь и направилась к метро. Через полчаса она уже входила в помпезный,
отделанный мрамором холл нью-йоркского Департамента полиции.
В центре холла возвышалась двухметровая скульптура бравого
полицейского с собакой. И полицейский, и пес глядели на Лену суровыми медными
глазами.
"Похоже на станцию метро «Площадь Революции», –
подумала Лена, подходя к одной из стоек перед ограждением.
– Доброе утро, – обратилась она к молоденькой китаянке за
стойкой, – могу я поговорить с детективом Мак-Ковентри? Это очень срочно, – и
протянула китаянке визитную карточку, оставленную вчера чернокожим детективом.
– На который час вам назначили встречу? – вежливо
осведомилась китаянка.
– Конкретной договоренности не было, просто мистер
Мак-Ковентри просил зайти, если появятся какие-нибудь дополнительные сведения о
вчерашнем взрыве в Бруклине.
Детектив не просил зайти. Он даже не просил позвонить. Но
карточку-то оставил.
– Могу я посмотреть ваши документы, мэм? – улыбнулась
китаянка.
Лена достала международную пресс-карту и паспорт.
– Какой это язык? – вскинула тонкие бровки девушка,
разглядывая темно-вишневую обложку паспорта.
– Русский.
– Как точно произносится ваше имя? Лена медленно, по слогам
произнесла. Китаянка сняла телефонную трубку.
– Здесь русская журналистка, хочет побеседовать с детективом
Мак-Ковентри. О'кей, я пропускаю. Поднимитесь на лифте на восьмой этаж, там
первая дверь направо, – китаянка протянула Лене одноразовый пластиковый пропуск
с прищепкой, – это надо прикрепить на ваше платье.
