Нью-Йорк начался длинным серым туннелем, толпа пассажиров
медленно сочилась сквозь него и выплескивалась к стойкам пограничного контроля,
где тут же застывала в извилистую очередь.
Вдоль металлических парапетов сновали бодрые негритянки в
униформе и механическими голосами выкрикивали: «Некст плиз!» Очередь двигалась
довольно быстро, пограничники лишних вопросов не задавали, и уже через двадцать
минут Света вышла в зал аэропорта.
Встречавших Полянскую она вычислила почти сразу и удивилась:
типичные российские «братки»: побритые затылки, тупые квадратные рожи, кожаные
куртки, широкие приспущенные штаны – у одного зеленые, у другого вишневые. Один
заметил в толпе Полянскую и довольно громко произнес:
– Она!
Оба тупо и тяжело уставились на Лену. Света напряглась. Вот
пальнут прямо сейчас – и она ничего не сделает. Начнется суматоха, в которой
они запросто успеют смыться. Но, с другой стороны, это все-таки аэропорт, полно
полиции. Вряд ли они… И тут рука одного из «братков» скользнула под куртку. В
ту же секунду Света подскочила к бандиту почти вплотную, положила ладонь на
рукав его куртки и, зазывно улыбнувшись, произнесла:
– Мальчики, не меня ли вы встречаете? «Братки» даже
вздрогнули, хором выругались, но, взглянув на Свету чуть внимательней,
смягчились. Еще бы, перед ними стояла красотка экстра-класса, прямо как с
рекламы. А красота, как известно, – это страшная сила.
В видеотеке Андрея Ивановича были все фильмы с участием его
любимой актрисы Фаины Раневской. Совсем недавно, перед самым отъездом, он
смотрел старую комедию «Весна». Когда героиня Раневской Маргарита Львовна
произнесла, примерив шляпку: «Красота – это страшная сила», Андрей Иванович
весело подмигнул Свете: «Запомни, девочка, эту замечательную фразу. Она тебе
очень пригодится!»
– Ну что, мальчики, не меня? – Света переводила взгляд с
одной рожи на другую.
– Да мы, этта, в натуре…-замямлил тот, что был в вишневых
штанах.
– Вы, наверное, братья? – Света все не убирала ладонь с
кожаного рукава. Крепкая, накачанная рука, жившая в кожаном рукаве своей
отдельной жизнью, так и не выныривала из внутреннего кармана куртки. Света
чувствовала под ладонью окаменевшие мускулы.
– Ну, что же, – вздохнула она, – очень жаль, что вы не меня
встречаете. Вы такие красивые мальчики. А красота – это страшная сила. Угостите
меня хотя бы сигареткой. Мои еще в самолете кончились.
Каменная рука вынырнула наконец, и в ней оказалась всего
лишь пачка «Кэмела».
«Напрасно я запаниковала, – подумала Света, прикуривая, – не
собирались они сейчас стрелять. Лбы, конечно, тупые, но не до такой же степени.
Однако Полянскую они, кажется, потеряли. Ишь, засуетились!»
«Братки», отпрыгнув от Светы, встали спинами друг к другу и
забегали глазами по толпе. А Лена между тем нежно обнималась с благообразным,
щегольски одетым стариком американцем, и Света услышала:
– Стивен, дорогой, как я рада тебя видеть! И тут кто-то
осторожно тронул Свету за плечо. Она резко оглянулась.
Маленький пухлый узкоплечий человечек с розовой потной
лысиной и кругленьким детским носиком строго и укоризненно смотрел на нее.
– Мистер Бредли? – улыбнулась Света.
– Здравствуйте, Светлана, – ответил он мрачно.
Девиз американцев – «keep smiling!», но в этом Бредли,
вопреки его клоунской внешности, отсутствовала даже обычная американская
улыбчивость. Маленькие зеленоватые глазки были холодны и колючи.
– Я провожу вас до машины. Там вы найдете оружие и карту
города. Мой телефон запоминайте наизусть, записывать не надо. Обращаться ко мне
можно только в случае крайней необходимости.
Бредли подвел Свету к маленькому «Опелю» шоколадного цвета,
протянул ключи.
– Человек, встретивший вашу подругу, – тихо продолжал он, –
приехал на зеленом «Форде», а те двое русских ублюдков, с которыми вы успели
побеседовать, сейчас садятся в красный Джип. Я поеду за вами на расстоянии,
потом подожду, пока вы снимете жилье по соседству от вашей подруги. Все,
поехали.
Света увидела, как со стоянки выруливает зеленый, старый и
солидный, похожий на своего хозяина, «Форд» Стивена.
Эстакада под колесами была идеально гладкой, будто
вылизанной. «Опель» оказался чудной машиной. Он несся мягко и легко, почти не
касаясь колесами земли. Света следовала за джипом с «братками», иногда обгоняла
его, особенно на светофорах. За окнами мелькал какой-то нищий негритянский
район. Одинаковые многоквартирные дома из красного кирпича сменились рядом
низеньких, прилепившихся вплотную друг к другу лачуг. Вероятно, лачуги
строились когда-то как добротные частные дома, но теперь пришли в полную
негодность. Фасады были исписаны витиеватой цветной галиматьей, окна или
выбиты, или заколочены облезлыми ставнями. Вывески магазинов и закусочных
висели на одном гвозде или валялись на земле. Прямо на асфальте сидели
чернокожие люди, курили, пили из горлышка, просто смотрели перед собой. А под
колеса летели обрывки газет, пластиковые мешки, пустые банки и картонные
упаковки. На одной из таких улочек стояли в ряд огромные, ярко раскрашенные
гуттаперчевые фигуры собак, кошек, известных актеров, музыкантов, политических
деятелей. Здесь были Шварценеггер и Мадонна, английская королева и Папа
Римский, Ельцин и Клинтон и многие другие. А перед всем этим матрешечным великолепием
восседал необъятно толстый негр, почему-то голый по пояс. Он размахивал руками
и выразительно колыхал своим жирным животом, зазывая покупателей, а порой делал
какой-нибудь непристойный жест вслед стремительно промчавшейся машине.
Бедный район закончился резко, без всякого перехода. Сразу
за лачугами начались приличные, чистенькие кварталы с вылизанными двухэтажными
домиками, сверкающими витринами супермаркетов и кафе. И люди здесь были
чистенькие, улыбчивые, с собачками и детскими колясочками.
Потом Света заметила, что в Нью-Йорке все обрывается и
начинается сразу, без переходов. Кончается грязь, начинается чистота, бедный
квартал сменяется благополучным. Нет оттенков, нет середины, только яркие,
контрастные тона. Как будто каждая деталь пейзажа, каждая черта человека
стремится к своей абсолютной завершенности.
Чудовищно толсты толстяки и не правдоподобно красивы
красавицы. Если улица бедна и грязна, то до полного омерзения, но зато чистый
богатый квартал вопит о своей чистоте и богатстве каждым квадратным сантиметром
мостовой, каждой дверной ручкой.
Именно в таком квартале остановился «Форд» Стивена. Света
всю дорогу поглядывала в карту Нью-Йорка, которую разложила на соседнем
сиденье, и сейчас поняла, что находится в центре
Бруклина, неподалеку от знаменитого Бруклинского моста.
