– Выносите, что встали? – тихо сказал Кротов санитарам.
– Мы развелись восемь лет назад, – продолжала Лена, уже сидя
на кухне напротив Миши Сичкина, который торопливо писал под ее диктовку, – его
теперешнего адреса я не знаю. После нашего развода у него сменилось две или три
семьи.
– Вы с ним встречались после развода? – спросил Сичкин.
– Да. Лет пять назад он принес несколько своих рассказов ко
мне в редакцию. Но я ни одного из них не опубликовала..
– Из личных соображений? Были обижены на него после развода?
– Что вы, – мягко улыбнулась Лена, – мы расстались мирно.
Просто рассказы были слабые. Потом мы встретились летом этого года на
конференции в Канаде, совсем случайно. А сегодня утром он позвонил мне сюда и
попросил о встрече, хотел, чтобы я вышла к нему в маленький дворик, здесь
неподалеку. Я сказала, что приду, но идти не собиралась. Просто согласилась,
чтобы не продолжать разговор.
– В котором часу это было?
– Не знаю. Я не посмотрела на часы. Звонок меня разбудил, я
была сонная.
– Потом вы опять легли спать?
– Да. Но заснуть не смогла и пошла в ванную. Ну а потом – я
уже рассказывала, что было потом.
– Елена Николаевна, можно немного конкретнее: почему вы, не
собираясь идти, сказали, что придете, и почему не хотели встречаться с
Бубенцовым?
– После нашей встречи в Канаде этим летом он какое-то время
пытался возобновить со мной отношения. Мне этого не хотелось. Мы были
совершенно чужими людьми, к тому же я узнала, что у него жена и маленький сын.
– Он скрывал это от вас?
– Да.
– Вы выясняли это специально или узнали случайно?
– Совершенно случайно. Я ничего про него специально не
узнавала, мне это было неинтересно.
– И тем не менее это повлияло на ваш отказ продолжать
отношения?
– А как вы думаете? Конечно, повлияло.
– И все-таки, почему вы не сказали ему по телефону, что не
придете?
– Месяца три назад я пыталась объяснить ему, что не хочу с
ним встречаться. Слов он не понял. Я решила, что поступок поймет. Пообещать и
не прийти – это, конечно, нехорошо, но убедительно.
– Как вам кажется, он тяжело переживал ваш отказ продолжать
отношения?
– Юрий всегда пользовался потрясающим успехом у женщин. Он
привык, что все от него без ума. Мой отказ ударил по его самолюбию.
– Когда вы были женаты, он ревновал вас к кому-нибудь?
– Ко всем подряд.
– Вы давали ему поводы?
– Нет. Я ему не изменяла. Он мне – да.
– Как он выражал свою ревность?
– Очень красноречиво.
– То есть?
– Бранился, устраивал сцены.
– Он не пытался вас ударить, не грозил убить?
– Вы клоните к тому, что Бубенцов пытался застрелить меня из
ревности? Простите, но, мне кажется, вы ошибаетесь. Дон Жуан и Отелло с
глушителем в одном лице – это слишком литературно.
– Елена Николаевна, давайте пока оставим литературные
аналогии. Вы не ответили на мой вопрос.
– Хорошо. Я отвечу. Ударить он меня пытался пару раз. Один
раз ударил-таки, после чего я ушла. Но убить не грозил никогда.
– Значит, инициатором развода были вы?
– В общем, да. Но Юрий сделал все возможное, чтобы у меня
такая инициатива возникла..
– Он пытался вас вернуть?
– Нет. У него был роман с какой-то манекенщицей.
– Но при этом он устраивал вам сцены ревности? А говорили,
что мирно расстались.
– Как ни странно, да. Он не считал, что, ударив, обидел
меня. Для него это было в порядке вещей. А я считала, что обижаться надо только
на себя – ведь могла уйти и раньше. Мы расстались мирно в том смысле, что,
перестав быть мужем и женой, не сделались врагами.
Кротов слушал все это молча и думал о том, что сам бы он не
смог задать Лене вопросы, которые задавал Сичкин. Между тем они, конечно, были
необходимы. В то, что Бубенцов пытался застрелить Лену из ревности, он не верил
ни секунды. Но версия, стремительно обрастая подробностями, становилась все
весомей. Легко можно было предположить, что на квартире у Лены побывал именно
Бубенцов, прихватил ключи, телефонную книжку и фотографию, которую нашли в
кармане его куртки. Потом зашел еще раз и оставил страшную картинку. Были еще
кассеты. Однако из разговора с практиканткой можно лишь сделать вывод о простой
медицинской халатности, а доктор Курочкин своих слов уже не подтвердит.
Личность Зои Генриховны, конечно, будет идентифицирована, но к данному делу
привязать это невозможно. Остается только некто третий, вошедший в квартиру
вслед за Бубенцовым и выстреливший ему в затылок. Кто бы он ни был, Кротову
хотелось сказать ему большое спасибо – не только за то, что спас Лене жизнь, но
и за то, что фактом своего существования опровергал тупиковую версию.
Предположить, что некий тайный воздыхатель, неизвестный даже самой Лене,
заранее предвидел намерения ревнивца Бубенцова, следил за ним, дал войти в
квартиру и пристрелил в самый последний момент, – это было уже слишком.
И все-таки представить, что бывший муж, пусть даже мерзавец
и бабник, согласится прийти к бывшей жене в качестве наемного убийцы, Кротову
было пока сложно. Если только этим он не пытался спасти свою жизнь…
Вконец измотанную Лену Кротов отвез к себе домой. Он решил,
что оставшиеся до отлета в Нью-Йорк три дня ей лучше пожить у него. Она ,не
возражала, согласилась с благодарностью. Пиню взяли с собой. Квартиру Зои
Генриховны опечатали. Оперативная группа отправилась во дворик, о котором
говорила Лена.
Глава 16
В воскресенье утром Зотова решила зайти в больницу,
посмотреть, как дела в отделении.
– Там больная в послеоперационном скандалит – сообщила
дежурная докторша, – требует выписать ее, говорит, в суд подаст на нашу
больницу. Глушко ее фамилия.
– Хорошо, я зайду, разберусь, – пообещала Зотова.
Войдя в послеоперационный бокс, она увидела, что Глушко
лежит неподвижно, уставившись в потолок.
– Добрый день, Лидочка! Как мы себя чувствуем? – Зотова
придвинула стул к койке и села.
– Я вам не Лидочка. Что вы сделали с моим ребенком?
