Специалисты-ремесленники, например гончары из Азии, использовавшие гончарный круг, и художники по фрескам устремлялись во дворцы, чтобы получить толику от этого богатства. Чтобы ими управлять, минойцы изобрели и упростили пиктографическое письмо, к сожалению до сих пор не расшифрованное. Как и шумерские правители, минойские цари финансировали общественные работы, среди самых примечательных отметим гавани и мосты, облегчавшие торговлю. Вскоре после 2000 года до н. э. в обиход вошли колесные повозки.
Минойский дворец в Кноссе, без сомнения, является образцом огромного хозяйства, как и посвященные богу хозяйства Шумера, описанные ранее. Однако лавки и рабочие мастерские пропорционально оказались более приметными и занимали относительно большую площадь в Кноссе и Фесте, нежели в храмах Урука и Лагаша.
Небольшая часть их продукции, возможно, шла на нужды хозяйства, равновесие соблюдалось, чтобы другая часть становилась предметом торговли. Иначе говоря, экономическая власть священника-правителя, возможно, в огромной степени зависела от вторичной индустрии и коммерции, в отличие от производителя сельскохозяйственной продукции.
Теперь богатство царя оказалось таким огромным, что оно затмевало все, что зарабатывали частные торговцы и ремесленники. Провинциальные города и усыпальницы, особенно те, что находились в Восточном Крите, по сравнению с дворцом царя производят впечатление скромных собственников.
В XIV веке до н. э. этот дворец занимал площадь 2,6 гектара и состоял из шестидесяти строений, каждое, вероятно, было двухэтажным и было размером 12 на 9 метров. Как купец, жрец-правитель оставался одним среди многих, хотя и благодаря набожности его подданных лучше обеспеченным. Ведь каждый «божественный купец» имел долю в прилегавших дворцах. Только в течение столетия, с 1500 по 1400 год до н. э., правителю Кносса, Миносу из греческих мифов, похоже, удалось устранить своих противников на острове. В кносских документах того времени впервые упоминаются запряженные лошадьми боевые колесницы и возничие.
Отмеченные особенности городской экономики на Крите повлияли на специфику местного производства и торговли. На Крите специалист-гончар вовсе не оказался одним из тех ремесленников, которые уже выделялись до местной городской революции и находились на низшей социальной ступеньке.
Он прибывал на остров как признанный мастер новой технологии, в то время как городская революция продолжала развиваться, его приветствовали во владениях, где правители еще не были достаточно богаты, чтобы украшать свои столы исключительно сосудами из золота и серебра.
Так, пока на Востоке эстетическое качество керамики почти повсюду ухудшалось, на Крите новые специалисты во дворцовых мастерских изготавливали прекрасные сосуды, достойные украшать столы правителей. Возможно, такие благоприятные обстоятельства вознаграждали и других ремесленников.
Те художники, которые украшали минойские дворцы красивыми фресками, возможно, обучались египетской технике и традициям. Выработав свой оригинальный стиль, они смогли найти покровителей даже среди правителей Месопотамии. Фрески в огромном дворце, построенном в XIX–XVIII веках до н. э. могущественным правителем города Мари, расположенного на среднем Евфрате (Мари основан в глубокой древности шумерами, позже был семитизирован. — Ред.), отмечены настолько сильным минойским влиянием в рисунке и технике, что кажутся исполненными действительно критскими художниками.
Пространство, где велась минойская торговля, определяется по распределению минойской керамики. По крайней мере, к XVIII веку до н. э. она уже продавалась в Греции, на островах Эгейского моря, на Кипре, на сирийском побережье и в Египте. Сначала, без сомнения, прекрасные изделия дворцовых гончарных мастерских вполне справедливо воспринимались как предметы роскоши, объект потребления правящих классов. Такую вазу действительно обнаружили в погребении египетского знатного человека периода Среднего царства.
С другой стороны, керамика в целом относится к разряду дешевых общераспространенных товаров. О ней судили по форме и отделке, даже продукция из дворцовых мастерских использовалась вместо более дорогостоящих каменных и металлических сосудов. Вероятно, экспорт ваз может свидетельствовать о торговле на большие расстояния, чтобы дешевые товары использовались широкими слоями общества.
Кроме того, горшки вряд ли поставлялись пустыми. В дворцовых лавках найдены сосуды с маслом, что позволяет предположить, что существовало специализированное земледелие, и оно было связано с производством оливкового масла. Торговля произведенными на острове изделиями и продуктами стала главным элементом в товарообмене Крита с восточными цивилизациями. Напротив, среди сохранившегося импорта — египетских каменных ваз, редких вавилонских цилиндрических печатей, слитков кипрской меди — предметы потребления не встречаются.
Безопасности морской торговли всегда, должно быть, угрожало пиратство. Поздние греческие предания отмечают, что Минос подавил пиратов. Однако если Минойская держава контролировала морские просторы, равно как и устранила соперников на острове, в конце концов минойская цивилизация ослабела. (Это связано прежде всего с извержением в 1628 г. до н. э. вулкана Санторини на острове Тира (Фера), мощнейшими землетрясением и цунами. Соседи-микенцы, около 1500 г. до н. э., высадились на Крите и подчинили его. — Ред.) После 1400 года до н. э. Крит превратился в провинцию полуцивилизованной микенской культуры, поднявшейся в Греции.
С расширением ареалов городских цивилизаций в равной степени распространялась и культура бронзового века. Миграции людей на восток, как и мирная торговля, поддерживали некоторые виды искусства. Из Греции и Фракии (совр. Болгария) через нагорья Малой Азии и Северный Иран некоторые виды поступавших печатей и булавок (с двойными спиральными головками) разбросаны по всему известному маршруту, по которому вплоть до функционирования железнодорожных путей шли караваны, перемещавшие товары через Центральную Азию в Китай и Индию (обратно из Китая поступал шелк, из Индии драгоценные камни и многое другое). Товары позволяют понять, какие идеи и приспособления с Запада могли передаваться даже в Китай, оплодотворяя цивилизацию на Желтой реке.
В Индии те же самые предметы с Запада встречаются при раскопках бесписьменных поселений, выстроенных на руинах некоторых старых городов индуистской цивилизации, таких как Чанху-даро в Синде. Позже, возможно около 1200 года до н. э., «письменные» документы, которые еще не присутствуют в виде настоящих письменных источников, позволяют нам составить яркое представление о прибытии в Инд арийских индийцев и их варварской культуры.
В гимнах Ригведы, старейшей индуистской священной книги, описаны арийские племена, рассеявшиеся на территории от района северо-западнее рек Кабул и других западных притоков Инда до верховий Ганга и Джамны. (В это же время другие индоевропейские племена активно заселяли Иран и Переднюю Азию, а также территории вплоть до Северного Китая. — Ред.) Они жили в основном за счет скотоводства, конечно, выращивали и немного зерна, но вели свое богатство от коров и лошадей. (Именно арийцы принесли на завоеванные земли тяжелый плуг, а основа «ар» прослеживается, например, в русском языке (весьма близком к санскриту) в словах «пахарь», а также «оратай» и «орать» — старых словах, обозначавших пахаря и пахоту. — Ред.)
