Свободные ремесленники часто зависели от купцов, поставлявших сырье и получавших взамен продукцию для продажи, такая зависимость легко приводила к некредитоспособности. Крестьяне, в случае плохого урожая или вражеских набегов, также испытывали в них потребность, завися от груза налогов и аренды.
Мелкие и средние купцы, путешествовавшие за пределы страны, часто одалживали товары или денежные средства у храмов или частного предпринимателя, становившегося пассивным партнером в сделке, вынужденным разделить все последующие риски.
Как определял Хаммурапи, вавилонские законы предназначались для того, чтобы «обезопасить кредитора против должника и отдать небольшого производителя во власть денег». Должник мог не только отдать в залог свою землю, но и заложить своих детей, жену или даже самого себя. Легализовалось рабство за долги.
Торговое партнерство регламентировалось в интересах предпринимателя, обман сурово наказывался. Процент по ссуде колебался от 20 до 30 процентов натурой или от 10 до 25 процентов серебром. Концентрация богатства в руках финансистов могла в конце концов ограничить рынок промышленных товаров и само производство.
В то же время производители, ставшие и покупателями, должно быть, страдали от ценовых колебаний, последовавших вместе с введением металлических денег. В Месопотамии цена основного продукта питания, пшеницы, постоянно росла на протяжении всего бронзового века. Тур (252 л) пшеницы стоил сикль (шекель) серебра во время империи и два сикля во времена Хаммурапи, три и треть, возможно, при касситах.
Подобную цену, скорее всего, следует рассматривать как результат инфляции. Новое богатство, с помощью которого обогатились Вавилония и Египет, действительно представляло собой только наживу и ничего не добавляло к общему достатку всего общества, ибо обогащение оставалось уделом единиц.
Обратной стороной приобретения богатства становилось разрушение домов или разграбление садов. «Армия представляет собой массу чистых покупателей, никак не участвующих в производстве». Одновременно профессиональные воины враждебно относились к производителям, считая, что грабеж является их исконным правом, и относились к изъятиям как к «старейшему средству обеспечения». Они даже склонялись к тому, чтобы воровать у своих горожан, что отчасти разрешалось египетским законодательством.
Новые судьи и чиновники не колеблясь стремились обогатиться путем вымогательства и взяток с богатых судящихся. Стараясь ограничить действия сборщиков, направленные против бедных, Хоремхеб, фараон XIV века до н. э., посчитал необходимым издать декрет о видах наказания за злоупотребления — отрезании носа и ссылке. В дошедшем до нас папирусе приведена жалоба бедняка, «оказавшегося один на один перед судом против своего богатого противника, когда суд принуждал его [требуя] серебро и золото для чиновников, одежду для слуг».
Наконец денежная экономика распространилась, и средний класс вырос под покровом абсолютной теократической монархии. Ни одно частное накопление серебра и золота не могло сравниться со скрытыми от глаз запасами, хранившимися в царских сокровищницах.
Возможно, печать ассирийского купца из Ближней Азии является ярким свидетельством положения торговли в Месопотамии. Она подписана «N», «слуга правителя Ура». Совершенно очевидно, что государства одалживали средства у богатых предпринимателей, так они поступали и в Европе, и в эллинистической Греции. Торговля металлом оставалась прерогативой правителя или жестко ограничивалась. Сравнительная редкость (истощение богатых и легкодоступных месторождений уже в древности) меди и олова (достаточно редкие месторождения, в древности приходилось везти на большие расстояния) превращала нехватку металла в проблему.
Согласно декрету вавилонского царя Хаммурапи и более поздним по времени указам хеттских и ассирийских монархов, устанавливались максимальные цены и максимальные, а вовсе не минимальные выплаты. Огромные поместья правителей, храмов и знати, внутренне не зависящие от денег, ограничивали свое производство для рынка. Так, на протяжении бронзового века средний класс оставался полностью зависимым от монархии и священников.
Для крестьян и маленьких людей, напротив, божественный монарх выступал как защитник от алчности ростовщиков, вымогательств чиновников, притеснений знати и надругательств солдат. Хаммурапи в Вавилонии опубликовал свой законодательный кодекс, чтобы «изъявить справедливость на земле, уничтожить порочных и злодеев, предотвратить сильное давление на слабых». Фараон в Египте предупреждал своего советника: «Не подобает быть пристрастным». В египетских народных сказках постоянно говорится об угнетенном крестьянине, который доверительно обращается к фараону, чтобы тот удовлетворил его просьбу.
Мифологически абсолютизм правителя отражался не только через его собственный культ. Весь мир богов все больше представлялся как империя, над которой возвышался высший бог. Так, при власти семитов-амореев в Месопотамии Мардук, бог Вавилона, занял место шумерского Энлиля и стал создателем мира. В Египте Амон, местное божество Фив, принял свойства Ра, солнечного бога, во времена Среднего царства, и в период Нового царства все шло к тому, чтобы он стал истинным «богом богов».
Все же даже высшие боги сохранили свои племенные характеристики. Мардук превратился в главного бога вавилонян, Амон — египтян. Амон смог стать богом Кипра или Сирии только как их «сын», фараон завоевал ради него землю.
И все же почти до 1200 года до н. э. цивилизация бронзового века выживала на аллювиальных долинах Ближнего Востока, сохраняя свои основные особенности, несмотря на все политические превратности и экономические перемены.
Тем временем возникали и крепли новые центры цивилизации. На Дальнем Востоке в аллювиальной долине Хуанхэ около середины 2-го тысячелетия до н. э. возникла цивилизация, имевшая письменность. Неолитическая революция охватила и Китай, где с незапамятных времен занимались земледелием, разводили свиней и крупный рогатый скот.
На этой первобытной основе и возник крупный город в районе современного Аньяна, вскоре после 1400 года до н. э. ставший столицей государства Шан (Инь). Его расположение на затапливаемом берегу великой реки напоминает египетские и шумерские города. Сложившаяся здесь городская экономика сходна в общих чертах с той, что существовала в ранних городах Шумера, Египта и Индии, о которых шла речь выше (главы 5 и 6).
Излишки, получаемые в результате разведения свиней, крупного рогатого скота, овец и коз, а также водяных буйволов и кур, культивирования пшеницы и проса, не говоря о рисе, сосредотачивались в руках божественного монарха. Обычно его хоронили с необычайной пышностью в деревянной комнате, размещавшейся на дне квадратной ямы (20 на 20 метров) глубиной 13 метров.
Получаемые излишки поддерживали кузнецов, работавших с бронзой, использовавших те же самые сплавы и технику, как и их западные коллеги, гончары применяли гончарный круг и другие достижения. В Китае изобрели идеографическое письмо, основанное на удобных картинках. На войне использовали колесницы, в которые запрягались лошади (и колесницы, и лошади, и многое другое принесено в Китай индоевропейцами с северо-запада. — Ред.).
