Один из мониторов мигнул, и Торин сосредоточил все свое внимание на изображении. Ничего необычного. Ни следа брюнетки с заостренными ушами. У него вдруг возник еще один вопрос: если бы Камео не беспокоилась насчет своего демона, который мог причинить страдания человеку, выбрала бы она другого мужчину для любовных игр?
Мысль о Камео с другим мужчиной не вызвала у Торина острой вспышки ревности, которую должен был бы почувствовать влюбленный мужчина. Что ж, вот еще одно подтверждение. Да, он восхищался ею, вожделел ее, не в силах сопротивляться Камео, когда она появлялась в его комнате, но не выбрал бы ее, если бы обстоятельства сложились иначе.
Черт побери. Какой же он дурак.
Справа вспыхнул ослепительный лазурный свет. Торин повернулся, живот скрутило от страха. Кронос.
И точно, когда вспышка угасла, перед Торином появился Верховный бог Олимпа.
— Ну, здравствуй, Болезнь, — величественно произнес он.
Белоснежное одеяние, окутывавшее обманчиво хрупкие плечи Кроноса, ниспадало до щиколоток. На ногах красовались кожаные сандалии. Торина всегда поражали ногти на ногах бессмертного, больше похожие на когти. Они не вязались с обликом бога, полным благородства.
— Приветствую вашу светлость.
Вопреки ожиданиям Кроноса, Торин не встал. Бог и без того имел огромную власть над ним и его друзьями. Торин хотел сохранить хотя бы чувство собственного достоинства.
— Вы ищете одержимых узников, как я приказал?
Торин пригляделся к Кроносу. Что-то изменилось в нем. Он выглядел… моложе. Серебряная борода уже не такая густая, как прежде, среди седых волос появились белокурые пряди. Если уж предводитель богов прибегает к ботоксу и красит волосы, мог бы и для педикюра время найти.
— Ну?
Минуту… Что хотел узнать Кронос? Ах да.
— Да, несколько воинов заняты поисками.
Кронос стиснул зубы.
— Видно, плохо стараются. Я хочу, чтобы одержимых мужчин и женщин нашли как можно быстрее.
А Торин хотел коснуться женского тела, не убив его или в случае с бессмертной — не омрачив страданиями ее дальнейшее существование. Не всегда получаешь то, что хочешь, верно?
— Мы сейчас немного заняты.
Кронос сощурил серебряные глаза.
— Так оставьте все свои дела.
Как будто это так просто.
— Даже если бы в моем распоряжении было все время мира, это не помогло бы. Некоторые имена в списке стерты, поэтому всех я найти не смогу.
Воцарилось молчание.
— Это я их стер, — ответил наконец Кронос. — Эти имена вам ни к чему.
Отлично.
— Почему?
— Слишком много вопросов, демон. И мало дела. Найдите одержимых, или испытаете на себе всю силу моего гнева. Вот и все, что вам нужно знать. Я не прошу невозможного. Я дал вам необходимые имена, остается только найти их. Вы можете узнать их по татуировкам в виде бабочек, — сухо сказал предводитель богов. В его голосе звучали нотки… удивления.
Ну да, как будто это так просто.
— А почему бабочки? — проворчал Торин, понимая, что спорить не стоит.
На свете не было ни одного существа упрямее Кроноса. Но Торин также знал, что нужен Кроносу, чтобы найти и схватить Галена. Чего он не знал — да и для всех это было загадкой, — почему Верховный бог не в состоянии сделать все сам, а Кронос не расположен был делиться информацией.
— По многим причинам.
— Я решил отложить все свои дела, как вы велели, поэтому у меня теперь достаточно времени, чтобы выслушать вас.
Кронос скрипнул зубами.
— Как я погляжу, кто-то считает себя более важным, чем есть на самом деле.
— Приношу свои извинения, — процедил Торин сквозь стиснутые зубы. — Я — ничтожнейшее из существ, бесполезное и убогое.
Кронос согласно кивнул:
— Поскольку мой ручной зверек быстро понял, где его место, я, пожалуй, награжу его. Ты хотел узнать о бабочках. Бабочках, которыми мои дети, олимпийцы, отметили вас.
Торин скованно наклонил голову, не осмеливаясь прерывать бога.
— До того, как в вас вселились демоны, вы были ограничены в своих действиях, в свободе передвижения. Так сказать, заперты в собственном коконе. А теперь посмотрите на себя. — Он махнул рукой, указывая на тело Торина. — Вы покинули кокон, превратились в нечто темное, но прекрасное. Поэтому я и выбрал бабочку в качестве символа. Мои дети… — Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но тут же умолк, склонив голову набок. — У тебя еще один гость. Когда навещу тебя в следующий раз, Болезнь, я ожидаю получить результаты. Моя снисходительность небезгранична.
С этими словами бог исчез, а в дверь постучали.
Торин бросил взгляд на монитор слева. Камео помахала ему, как будто явилась сюда, привлеченная его невысказанными мыслями. Он выбросил из головы Кроноса и его предупреждения. Он собирался помочь Верховному богу, но не хотел подпрыгивать по указке этого ублюдка. Тоже мне, нашел себе ручного зверька.
Тело Торина все еще пребывало в напряжении, не отпускавшем его с той минуты, как он увидел Заостренные Ушки. Он нажал на кнопку, отпирающую замок. Камео вплыла в комнату, захлопнув за собой дверь. Он повернулся в своем кресле, глядя на женщину другими глазами. Разрумянившаяся Камео была красива, она излучала напряжение. Вот и все. Напряжение. Ей нужна была разрядка.
Нет, она бы тоже не выбрала его.
— Позволь мне задать тебе один вопрос, — сказал он, переплетя пальцы на животе.
Она приблизилась, покачивая бедрами, губы медленно изогнулись в улыбке.
— Конечно.
Наверное, она хотела, чтобы ее голос звучал хрипло, сексуально, но ей не удалось изгнать из него трагические нотки.
— Почему я? Ты могла выбрать любого мужчину.
Камео остановилась. Ее улыбка угасла. Нахмурившись, она запрыгнула на край его стола, не касаясь Торина, поболтала ногами.
— Ты в самом деле хочешь это знать?
— Да.
— Тебе это не понравится.
— А что мне вообще нравится?
— Ну, как знаешь. Ты понимаешь меня, моего демона. Мое проклятие.
— Так же, как и все остальные здесь.
Она сцепила руки на коленях.
— Я снова спрашиваю тебя, ты правда хочешь это знать? Мы могли бы заняться чем-то другим…
Хочет ли он знать? Правда могла разрушить их отношения, лишить их удовольствия, которого Торин не найдет больше нигде.
— Да. Я хочу знать.
Идиот. Но день за днем глядя на Мэддокса и Эшлин, Люсьена и Анью, Рейеса и Данику, а теперь еще и на Сабина с гарпией, он хотел того же и для себя.
