— Зачем ты это сделал?
— Люблю тебя.
Так просто.
— Парис…
— Не надо. — Воин с трудом поднялся и зашатался.
В мгновение ока Аэрон вскочил, обвил рукой талию Париса и помог ему устоять на ногах. Когда он попытался довести Париса к кровати, тот застонал и схватился за живот. Аэрон подхватил его на руки и прижал к груди.
Вместо того чтобы отнести Париса в кровать, Аэрон поставил его под душ. Вскоре сверху полилась обжигающе горячая вода, смывая все следы недомогания. Когда Парис с трудом снял одежду, Аэрон протянул ему мочалку и мыло, подождал, пока воин не вымоется с ног до головы. Все это время взгляд Париса был устремлен куда-то вдаль, как будто мысленно он был совсем в другом месте.
— Мне больно оттого, что ты сделал это с собой, — мягко сказал Аэрон. — И все ради меня. Я не заслужил этого.
— Я выживу, — ответил Парис, но Аэрон не думал, что кто-то из них в это верит.
Выключив воду, он протянул другу полотенце. Он бы сам вытер Париса, но решил не делать этого, чтобы не ранить гордость большого мальчика.
— Просто уходи, — сказал Парис, выбираясь из душевой кабинки.
— Или иди в кровать, или я отнесу тебя туда, — сказал Аэрон.
Парис издал глухое рычание, но ничего не ответил. Спотыкаясь, он добрался до кровати и свалился на матрас. Аэрон следовал за ним по пятам, потом уставился на него, не зная, что делать дальше. Никогда еще Парис не выглядел более уязвимым и потерянным, при виде его у Аэрона на глаза навернулись слезы. В конце концов, он был обязан этому мужчине жизнью. Не только потому, что Парис принес ради него такую жертву, но и потому, что тот был другом Аэрона — сражался с ним бок о бок, принимал на себя пули и ножевые удары, предназначенные соратнику, слушал, когда тот жаловался на жизнь — эту и ту, другую, когда они еще были воинами на службе у богов, а Аэрону хотелось большего.
Он не мог его так оставить. Значит, ему самому придется отправиться в город и найти для Париса женщину.
Наклонившись, он отвел прядь волос со лба воина.
— Я помогу. Тебе станет лучше, обещаю.
— Принеси мне еще один мешочек с амброзией, — последовал тихий ответ. — Это все, что мне нужно.
— Ой, ой, — весело сказала Легион, вдруг перестав дуться. Она влетела в комнату и прыгнула на кровать. — Я знаю, где досстать немного!
Парис снова застонал, почувствовав, как затрясся под ним матрас.
— Поспеши.
Аэрон хмуро посмотрел на Легион, и ее улыбка угасла. Опустив голову, она снова забралась к нему на плечи.
— Теперь что не так?
— Не потакай ему. Мы же не хотим, чтобы ему стало еще хуже, мы хотим, чтобы он почувствовал себя лучше.
— Проссти.
Аэрон почесал ее за ушами.
— Я вернусь, — сказал он Парису и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
К счастью, все уже собрались в комнате отдыха в ожидании встречи. А может, она уже началась. Аэрон добрался до своей комнаты, никого не встретив по пути, и крепко обнял Легион прежде, чем усадить ее на кушетку, которую по его просьбе смастерил для нее Мэддокс.
— Сиди здесь, — сказал он, подходя к своему шкафу.
Через несколько секунд он уже был весь увешан кинжалами. Он решил было взять еще пистолет, так, на всякий случай, но не хотел, чтобы женщина, которую он выберет, воспользовалась им во время полета.
— Но… но… я ведь только что пришла. Я скуччала по тебе.
— Я знаю, я тоже скучал по тебе. Но городские жители и так уже меня боятся. Если они увидят нас вмес те, поднимется паника. — Это была правда. Они никогда не смотрели в лицо Аэрона, покрытое татуировками, с тем же почтением, которое оказывали другим воинам. — Я должен найти женщину для Париса и доставить ее сюда.
— Но ты же можешь нести двоих. Меня и ее.
— Нет. Извини.
— Нет! — Легион топнула ножкой, в глазах вспыхнули красные огоньки. — Никаких женщщин наедине с тобой.
Он знал, что эта ревность не романтического свойства, Легион просто ревновала, как ребенок, родители которого разводятся и вступают в повторные браки.
— Мы уже говорили об этом, Легион. Мне не нравятся человеческие женщины.
Когда он выберет себе женщину, это будет бессмертная, сильная, крепкая, выносливая, которую не так-то просто убить.
Он не понимал, как Парис и все остальные могли спать с обычными женщинами, зная, что те обречены на болезни, глупость, легкомыслие или жестокость со стороны им подобных. Они умрут. Они всегда умирали. Даже у Эшлин и Даники, которым боги обещали бессмертие, были свои слабости.
— Я ненадолго, — сказал он. — Схвачу первую попавшуюся женщину. Кого-то, кто совершенно меня не привлекает.
Легион провела когтем по изумрудному бархату.
— Обещщаешшь?
— Обещаю, — заверил он ее.
Это ее немного успокоило, и демоница вздохнула.
— Ладно. Я осстаюсь. Я… — Ее тонкие губы судорожно искривились.
Мгновение спустя Аэрон ощутил на себе взгляд невидимых глаз. Жаркий, любопытствующий, настойчивый.
Легион задрожала, чешуйки побледнели, страх исказил ее лицо.
— Нет. Не-е-е-ет!
— Уходи, — приказал он ей, и она тут же исчезла, не сказав ни слова.
Аэрон медленно повернулся, словно надеясь узреть… ангела? Но не увидел ничего, ни сверкающего силуэта, ни божественного аромата. Все было как всегда. Он стиснул зубы. Ему так хотелось обрушить проклятия на это существо, увидеть его и разобраться с ним наконец. Но он этого не сделал. Не было времени. Может, позже…
Он стянул рубашку и швырнул ее на пол, глядя на свою покрытую татуировками грудь. Сцены сражений, лица. Он всегда хотел помнить о том, что сделал. О людях, которых убил. В противном случае он превратится в то самое зло, против которого всегда боролся. Он превратится в своего демона, демона Ярости.
Не время для мрачных мыслей. Он мысленно отдал приказ, и из незаметных прорезей на его спине появились крылья, черные, тонкие, обманчиво хрупкие на вид, но на самом деле невероятно сильные. В этот миг ему вдруг послышался женский вздох. Теплые руки коснулись его крыльев, скользя по всем их изгибам. Член его тут же затвердел, предавая его, ослабляя его решимость.
Черт. Нет. Желать убийцу демонов? Не в этой жизни.
— Не прикасайся! — рявкнул он.
Призрачные руки отдернулись.
Если бы только это неведомое существо так же слушалось его во всем остальном.
— Если ты причинишь боль моим друзьям или попытаешься что-нибудь украсть у меня, я разрежу тебя на мелкие кусочки. Тебе лучше уйти и никогда больше не возвращаться.
