Это еще сильнее сближало их. Хотя Сабин не испытывал ненависти к своему демону. Не все время. Ему определенно нравилось, когда демон причинял мучения охотникам. Но сейчас, если честно (а ему приходилось быть честным), он ненавидел своего демона. Ублюдок не желал оставить Гвен в покое, провоцируя ее, когда она заслуживала лишь покоя.
— Хорошо? — спросил он.
С ее губ сорвался судорожный вздох. Она вдруг отпустила его, ее щеки заалели.
— Зависит от обстоятельств. Ты уже надел намордник на своего приятеля?
— Я над этим работаю. И как я тебе уже говорил, демон мне не приятель.
— Тогда я в порядке.
В голосе Гвен проскользнуло раздражение.
— Уверена? — Сабин провел большим пальцем по ее лбу.
— Уверена. Теперь ты можешь отпустить меня.
Он не хотел ее отпускать, хотел вечно прижимать к себе. Но именно поэтому он отпустил ее и отступил в сторону. Он уже поставил на нее свое клеймо. Все остальное было бы излишне, не нужно и подвергало опасности конечную цель.
Демон Сомнения разочарованно заскулил, прячась в закоулках его разума, чтобы на досуге выбрать себе новую жертву.
После того как она сделала макияж, чтобы скрыть сияние своей кожи — косметику Сабин одолжил у одной из здешних обитательниц, — Гвен и Сабин покинули крепость. Он постоянно прикасался к ней. То его рука задевала ее руку, то его пальцы дарили ей мимолетную ласку. Гвен хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Это было какое-то колдовство.
По ее телу пробежала дрожь. Смакуя охватившее ее возбуждение и будоражащие воображение воспоминания, она едва обращала внимание на красоту Будапешта. Перед ней мелькали дома, современные и старинные, похожие на замки, зеленеющие деревья, булыжные мостовые, птицы, подбирающие с них крошки. Река, несущая свои сумрачные воды, чугунные мосты и церковь, шпили которой отчетливо вырисовывались на фоне неба. Колонны, статуи и разноцветные огни.
На горожан она тоже не обращала внимания, поглощенная мыслями о Сабине. Сабин также едва не отвлек ее от городских жителей. Они же взирали на него с благоговением, уступали ему дорогу, одновременно пытаясь дотронуться до него. Некоторые восхищенно шептали «Ангел», когда он проходил мимо.
Они бродили по магазинам несколько часов, но у него ни разу не вызвало раздражения желание Гвен примерить все, что попадалось на глаза, приложить ткань к щеке, покрутиться перед зеркалом, отражавшим ее в полный рост. Она не раз замечала улыбку на его лице.
Наконец они купили несколько пар джинсов, стопку разноцветных футболок и блестящие розовые шлепки, а также косметику, и приступили к еде. Хотя кому нужна эта еда? На ней же была новая одежда! Удобные джинсы и миленькая розовая футболка.
Никогда еще Гвен не была так довольна своей внешностью. После целого года, проведенного в плену, когда в ее распоряжении были только куцая белая майка и юбка, она снова чувствовала себя красивой, и уверенной, и нормальной. Чувствовала себя человеком. Когда они вышли из магазина с пакетами, Сабин посмотрел на нее как на свое любимое мороженое.
Разумеется, тут же в ее голове раздался вкрадчивый шепот.
«Ты уверена, что хорошо выглядишь? Наверное, у тебя изо рта воняет. Сколько женщин было у Сабина до тебя? Сколько из них были красивее, умнее, храбрее тебя?»
Хорошее настроение Гвен улетучилось, уступив место раздражению. Шепот все не умолкал, и вскоре даже у гарпии взъерошились перья. Если она сейчас поддастся на уговоры демона, то в этом прекрасном городе воцарится хаос, а Сабин пострадает. Как бы он ее ни раздражал, Гвен не хотела проливать ни капли его крови.
Сейчас он укладывал их покупки в багажник машины, и от каждого движения его мускулы напрягались. В пакетах было полно всего — хлеб, мясо, фрукты и овощи. Божественные ароматы. Несколько раз в магазине Гвен, не сумев преодолеть искушение, рискнула стащить кое-что. Она давно не практиковалась, и Сабин всякий раз ловил ее на горячем. Но не возражал. Напротив, подбадривал улыбкой или подмигивал, как будто гордился ею. Это удивило ее тогда и удивляло сейчас.
Гвен прислонилась бедром к задней фаре.
— Твой демон чуть не испортил мне день.
— Знаю. Мне очень жаль. Кстати, учти, что выглядишь ты замечательно, у тебя свежее дыхание, женщин у меня было не так много, и ни одна из них не может сравниться с тобой по красоте и уму.
Гвен заметила, что он ничего не сказал про храбрость.
— Отвлеки меня. Расскажи мне об артефактах, которые вы ищете.
Сабин замер, держа сумку на весу. Его заливал яркий солнечный свет, легкий ветерок ерошил блестящие темные волосы. Он, прищурившись, смотрел на нее.
— Я не готов обсуждать это здесь, на улице.
А может быть, это просто предлог, чтобы держать ее в неведении?
Или его демон снова проснулся, и Гвен сомневается в словах Сабина именно поэтому?
Черт бы его побрал!
— Ты можешь мне рассказать. Я же теперь работаю на тебя.
Разве не так? Разве они не решили, что Гвен будет заниматься бумажной работой? Она еще не назвала свою цену, но только потому, что прежде всего хотела получить комнату и пищу в крепости. Может, даже навсегда. Первое, о чем она подумала, — получить комнату и пищу в крепости. Навсегда. Как глупо…
— Я помогу тебе отыскать их.
— И я расскажу тебе о них. Позже.
Ладно, наверное, это все-таки работа демона.
Сабин опять подхватил сумки и небрежно бросил их в багажник. Гвен поморщилась, услышав треск яичной скорлупы.
— Кстати, мы так и не договорились насчет твоих обязанностей, — сказал он.
Гвен положила руку на голову, вонзая ногти в кожу.
— Ты считаешь меня неспособной выполнять бумажную работу или просто не настолько уважаешь, чтобы позволить мне проявить себя?
— Подожди. Ты только что произнесла слово на букву «у», говоря о бумажной работе? Что с женщинами такое? Один поцелуй, и все твои действия рассматриваются под лупой, трактуются как отсутствие уважения.
— Это неправда. — При одном упоминании о поцелуе Гвен снова почувствовала на своем теле горячие капли воды, его ласковые руки, его зубы, нежно прикусывающие ее кожу.
«Ты ведь не о таком мужчине мечтала». Жаль, что ей приходилось напоминать об этом самой себе. И, вероятно, придется напомнить снова. И снова.
— Во-первых, я предложила свою помощь, и ты сказал, что она тебе нужна, но ты так и не объяснил, с чего мне начать. Во-вторых, то, что случилось в душе, тут совсем ни при чем. Вообще, давай заключим соглашение, что больше не будем это обсуждать.
Сабин повернулся к ней, совсем забыв про сумки:
— Почему?
— Потому что я не хочу физически сражаться с твоим врагом.
