— И что бы ты сделала? — Он не хотел дразнить ее, ему хотелось лишь, чтобы она признала — ей нужен защитник.
Сабин. Здесь, в этом доме, за его стенами ей нужен был он. В тот день, когда она научится контролировать свою гарпию, все переменится. И он был рад этому. Да, рад.
Раздраженно фыркнув, Гвен попыталась высвободить руку, но он крепко держал ее, не желая прерывать физический контакт.
— Знаешь, я не такая уж неудачница.
— Мне все равно, даже если ты такая же сильная, какой когда-то была Пандора. Ты вызываешь желание, а некоторые мужчины считают себя неотразимыми. Я не хочу, чтобы ты с ними связывалась. Никогда.
— Ты считаешь меня… желанной?
Разве она не услышала его предупреждения? Держаться подальше от воинов и от всех остальных мужчин заодно?
— Ладно, пустяки, — пробормотала Гвен, его колебания явно смутили ее. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о твоем доме. Да. Замечательно. Твой дом очень мил.
Она тяжело дышала, чувствуя усталость после долгой прогулки. За год, проведенный в плену, она совсем отвыкла от физических нагрузок.
Он быстро осмотрелся. Отполированный каменный пол с золотыми прожилками — как ее глаза. Журнальные столики из вишневого дерева — такие же яркие, как ее волосы. Гладкие, выложенные разноцветным мрамором стены — совершенны как ее кожа, пусть и покрытая грязью.
С чего вдруг он начал все сравнивать с ней?
Поднявшись на второй этаж и увидев дверь в свою спальню, Сабин вздохнул с облегчением. Почти пришли… Как она отреагирует на то, что он собирается сделать? Выпустит ли гарпию на свободу?
Нужно быть осторожным. И в то же время он не может, не станет отступать.
«Что, если он причинит тебе вред? — нашептывал ей демон. — Что, если он…»
— Черт, да заткнись ты! — рявкнул Сабин, и демон ликующе рассмеялся, радуясь тому ущербу, который успел причинить.
Гвен напряглась:
— Обязательно так выражаться?
— Да. — Он потянул за собой сопротивляющуюся девушку, втолкнул ее в комнату, закрыл дверь и запер на ключ. — К тому же я не с тобой разговаривал.
— Знаю. Мы об этом уже говорили. Ты говорил со своим демоном. Демоном Сомнения.
Она не спрашивала, а просто констатировала факт. Он помассировал затылок, испытывая острое желание придушить богиню Анархии.
— Анья тебе рассказала.
Зря она это сделала. Нужно было сначала дать Гвен привыкнуть к нему.
Она покачала прелестной головкой:
— Уильям рассказал. Значит, демон хочет, чтобы я… сомневалась в тебе? — Она накрутила на палец прядь волос.
Еще один признак волнения?
— Он хочет, чтобы ты сомневалась во всем. В каждом принятом решении, в каждом глотке воздуха. Во всех вокруг тебя. Он не может ничего с собой поделать. Нерешительность и растерянность — лучшая пища для него. Минуту назад я слышал, как он пытался отравить твой разум, заставляя поверить в то, что я причиню тебе вред. Вот почему мне пришлось выругаться.
Глаза Гвен расширились, серебряные искорки вспыхнули, затеняя янтарь.
— Вот, значит, что я слышала. А я-то гадала, откуда исходят эти мысли.
Он нахмурился, задумавшись над ее словами:
— Ты в состоянии отличить свой внутренний голос от голоса демона?
— Да.
Те, кто знал Сабина, узнавали демона лишь по присущим ему выражениям. Но для незнакомого человека отличить демона от… Как же ей удалось?
— Немногие способны на это, — сказал он.
Ее глаза удивленно расширились.
— Надо же. Значит, у меня все-таки есть способность, которой обладают немногие. И к тому же впечатляющая способность. Твой демон очень коварный.
— Да, он хитрый, — согласился Сабин, изумленный тем, что Гвен не упала в обморок, не закричала и не потребовала освободить ее. Кажется, она даже гордилась собой.
— Он чувствует слабость и тут же атакует.
На ее лице отразилась задумчивость. Затем грусть.
Гнев. Она поняла скрытое значение его слов — она была слабой, и демон чувствовал это. Сабин предпочел бы, чтобы она испытывала гордость.
Он мельком взглянул на поднос на комоде. Пустой поднос. Он подавил улыбку. Значит, Анье все же удалось ее накормить, хвала богам. Неудивительно, что на ее лице расцвел румянец, а щеки выглядели соблазнительно пухлыми. Что еще в ней изменилось, задался он вопросом. На талии появились легкие выпуклости, и он готов был поклясться, что не от еды.
Окинув комнату быстрым взглядом, он заметил, что сундук с оружием передвинут на три дюйма от его обычного места. Она, должно быть, взломала замок и что-то стащила. Маленькая воровка, подумал он, снова окинув ее взглядом.
Она поежилась, щеки ее покраснели.
— Что?
— Ничего, просто думал.
Ладно, пусть оставит себе то, что украла, решил Сабин. Возможно, она почувствует себя немного увереннее. И чем в большей безопасности она будет себя чувствовать, тем меньше вероятность встретиться с гарпией.
— Ты меня нервируешь, — сказала она, вытирая ладони о бедра.
— Значит, давай поспешим и успокоим твои страхи.
О, боги, какой красивой она была.
— Сними одежду.
Гвен открыла рот, с ее губ сорвался судорожный вздох.
— Прости, что? — выдавила она.
— Ты слышала. Раздевайся.
Шаг, еще один, она попятилась, выставив руки вперед.
— Нет, черт, нет, ни за что.
Она наткнулась на кровать и упала на нее, в ужасе глядя на Сабина.
— Я упала! Это случайно, я вовсе не приглашаю тебя! — выпалила она, вскакивая.
— Знаю. Дьявольщина, да ты уже достаточно ясно выразилась, когда сказала нет. Но это не имеет значения. Мы пойдем в душ.
Ей нужно было помыться, а ему — поставить на ней клеймо. Можно убить одним выстрелом двух зай цев.
— Пожалуйста. — Ее голос дрогнул. — Только по отдельности.
— Вместе. И учти, это не приглашение. Это просто констатация факта.
Он стянул рубашку через голову. Любимая цепочка, подарок Бадена, звякнула на его груди, когда рубашка упала на пол.
— Надень ее! — сказала Гвен, не сводя глаз с его татуировки в виде бабочки. — Я не желаю тебя видеть. — Зрачки девушки расширились, опровергая ее слова.
Хорошо. Несмотря на панику, она все же была заинтригована. Он снял один ботинок, потом второй. Они с глухим стуком упали на пол. Расстегнул брюки и опустил их до лодыжек.
— Это все равно случится, согласна ты или нет, Гвендолин.
