– А ты не ругайся, – предложил П. Осликов.
– Не могу, – вздохнула мама, – не могу. Я к тебе как к человеку, а ты капризничаешь, как погода в апреле.
– У нас же погода круглый год капризная, – не согласился П. Осликов.
Он это очень хорошо знал. Потому что как только мама раздражалась несправедливо, она потом говорила, что это погода шалит.
– Вот я и говорю, – согласилась мама, – не начинай, пожалуйста, демагогию.
– И ничего я не начинаю демагогию! – надулся П. Осликов, который понятия не имел, что это.
– Придётся тебе как следует думать, прежде чем отвечать, – сообщила мама, чтобы не стукнуть этого мальчика.
– Я думаю, – насупился П. Осликов.
И они замолчали.
Тут как раз пришёл с работы папа и сказал, что хотел бы конкретных предложений. И они решили вот что:
1) Как уже решил П. Осликов, он будет сначала думать как следует, а уж потом отвечать. Тут самое главное – не торопиться и не волноваться.
2) Если договорённость на воскресенье была во вторник, в пятницу или в субботу, надо её проверить: может быть, обстоятельства изменились. Могут же они измениться?
3) А случай с соком – это просто недоразумение.
И папа выпил сок. С мякотью.
П. Осликов говорит по телефону
Однажды П. Осликов позвонил маме на работу. По очень важному делу. Но у мамы в этот момент тоже были важные дела. И она сказала:
– У тебя что-то важное, или ты просто так, поболтать?
– Важное, – сказал П., – я скачал новую игру, и…
– Петя, – ужасным голосом сказала мама, – если ты забыл, у меня тоже бывают важные дела. Куда важнее всяких игр. Я позвоню тебе, когда освобожусь!
И отключилась. П. Осликов чуть не заплакал!
Мама Осликова в это время тоже чуть не плакала. Она совсем не хотела обижать П. Осликова. Просто у неё были важные переговоры, и на её нервах можно было играть, как на скрипке. Музыка на таком инструменте получилась бы неважнецкая, но факт: мама волновалась. И на нервной почве обидела невиноватого ребёнка.
Дома она объяснила всё это П. Осликову и попросила прощения. П. Осликов, правда, не очень понял про важные переговоры. У взрослых каждый день важные дела, а нормальные игры не так часто попадаются! Но всё-таки он извинения принял. А мама говорит:
– Для того чтобы таких недоразумений не случалось, надо спрашивать, может ли твой абонент говорить.
– Чего? – спросил П. Осликов.
У него абонемент только в бассейн был, и разговаривать он не умел, это точно.
– Я говорю, когда ты звонишь кому-то, надо сначала спрашивать, может ли человек говорить!
– А, – сказал П. Осликов, – понял!
На следующий день он позвонил маме и спросил:
– Можешь говорить?
– Во-первых, здравствуй, Петя, – сказала мама вредным голосом.
– Привет! – сказал П. Осликов.
– Привет! – ответила мама. – Так что ты хотел?
– Можешь говорить? – спросил П. Осликов.
– Да могу я, могу! – рассердилась мама. – Ну?
– Надо купить ракетки, – упавшим голосом сказал П. Осликов.
– Какие Ещё ракетки?
– Для настольного тенниса… – грустно сказал П. Осликов и положил трубку.
Мама опять была недовольна. На эту маму просто не угодишь, вот что! Она перезвонила и говорит:
– А прощаться не надо?
– Надо, – печально ответил П. Осликов.
– А узнать, куплю ли я ракетки?
– А ты не купишь? – испугался П. Осликов. – Меня же будут ругать!
– Куплю, конечно, – смягчилась мама, – но надо же уточнить.
– Не понял, – сказал П. Осликов, – что уточнить?
– Ну, про ракетки, – объяснила мама, – к какому именно дню они нужны, сколько их нужно. Может быть, нужны какие-нибудь определённые ракетки…
– А-а, – сказал П. Осликов, – я понял. Ракеток нужно одну штуку, к понедельнику, какую угодно, только чтобы для настольного тенниса.
– Вот всё это, – сказала мама, – ты и должен был мне сказать по телефону. Потом удостовериться, что я тебя поняла, и только потом попрощаться и положить трубку. Понятно?
– Понятно, – вздохнул П. Осликов, положил трубку и ушёл в свою комнату.
Ему очень хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил маме, что, когда на человека рычат в телефон, этому человеку очень хочется бросить трубку. И ничего больше не уточнять.
Мама, правда, уже тоже это поняла и расстроилась. Это у неё неделя напряжённая была. А так она вполне себе умела разговаривать по-человечески. Огорчение было в том, что тот, кого ты обидел по телефону, ничего этого не знает. Сидит себе обиженный и думает, какой ты злой абонемент. Поэтому она перезвонила П. Осликову и сказала:
– Извини, я не хотела тебя обидеть.
– Ага, – сказал П. Осликов, – а поздороваться?
– Привет! – послушно сказала мама.
– А если я не могу говорить?
Мама досчитала до сорока пяти и сказала грозно:
– Здравствуй, Петя. Можешь говорить?
– Привет! – как ни в чём не бывало сказал П. Осликов. – Я могу говорить. Что ты хотела?
– Я хотела сказать, – так же грозно сказала мама, – чтобы ты на меня не обижался. Я не специально на тебя нарычала.
– А-а-а, – отозвался довольный П. Осликов, – это хорошо. Всё в порядке, я не обиделся.
И опять положил трубку.
Мама перезвонила снова.
– А попрощаться? – возмутилась она.
П. Осликов подумал, что мама не поздоровалась и не спросила, может ли он разговаривать. Но решил не придираться и сказал:
– Ой, я забыл. Ну, пока?
Мама хотела придраться к чему-нибудь, но ничего такого не нашла.
– Ладно, – сказала она, – пока.
Ей хотелось спросить: «Ты что, не хочешь со мной разговаривать?» Но, по здравом размышлении, ей пришло в голову, что разговор с ней – и правда занятие не из приятных.
И они стали тренироваться. Мама старалась не рычать в телефон. И не только не рычать, но и поменьше вздыхать. Потому что иногда можно вздохнуть таким тоном, что у абонеме… у абонента сразу портится настроение. Как будто он виноват, что тебя толкнули на улице. Или что у тебя с утра живот болит. Или Ещё что-нибудь такое.
У П. Осликова тоже дела шли так себе. То поздороваться забудет, то «Можешь говорить?» спросить. Как-то не выходило сразу всё! А когда получилось, он вдруг стал забывать прощаться и просто клал трубку. Когда уже сказал всё, что хотел.
