– Да лжет ваша черномазая! – зарыдав, загородила собой подавальщика служанка. – Они все лживые и ленивые. Сначала хотела каши, потом капризничать начала…
– Ты имеешь право решать, что подавать постояльцам? – холодно изумился Джар. – И кому можно капризничать, а кому нет?
– Да… – В запале Дана хотела еще что-то крикнуть, по подавальщик, развернувшись, зажал ей рот ладонью.
И тотчас поплатился – рассвирепевшая горничная яростно вцепилась в нее зубами. Парень зашипел от боли, отдернул руку и торопливо замотал салфеткой. А Дана попыталась что-то сказать, но так и не смогла раскрыть губ, по которым стекала струйка крови.
– За лживость и спесь месяц будешь молчать, жить в сеннике и ходить за скотиной, а есть только холодную пшенную кашу, – ледяным тоном вынес ей приговор магистр. – Забирай тот поднос и уходи из дома. Теперь ты. За попытку обмана ты уже поплатился, добавлять не стану. Но запомни: свое наказание она должна выдержать сама. Всякий раз, как ей принесут другую еду или попытаются помочь, срок наказания будет начинаться сначала.
– Понял, – с ненавистью глянул парень. – Можно идти готовить?
– Иди.
– Даже не знаю, – хмуро сказала Леаттия на дагорском, – что мне более не нравится. Правило белых магов никого не судить и ни на что не обижаться или привычка темных щедро раздавать наказания.
– Вообще-то, – ответил на том же языке магистр, достал из воздуха нарядную тарелку, и принялся наполнять ее едой, – мы тоже никогда не вмешиваемся в чужие дела, а лишь если нас попросят помочь. За плату, разумеется, бесплатные подачки портят людей. Но вот обманывать себя, судить и оскорблять не позволяем никому, а эта Дана посмела назвать меня дураком за то, что вожу с собой не такую привлекательную девушку, как она, а черномазую харказку. Ешь.
Он поставил полную тарелку перед Леаттией и подвинул к себе поднос.
– Откуда ты знаешь? – не поверила графиня.
– Привычка, входя в любой дом, кроме домов друзей разумеется, первым делом отправлять во все комнаты наблюдающее заклинание. Такой невидимый глаз, следилка по-нашему. Поэтому и знаю, что твою кашу она принесла без ведома поваренка, всыпав в нее лошадиную дозу снотворного порошка.
– Зачем? – не поняла беглянка.
– Чтобы ты не помешала ей ночью доказать мне, кого нужно одаривать украшениями и кормить деликатесами, – невозмутимо пояснил Джарвис, краем глаза поглядывая на задумавшуюся графиню.
– Но тогда она еще более наивна, – насмешливо заявила Леа и принялась за еду.
– Интересный вывод, – задумчиво изогнул бровь маг. – Даже понять не могу, как ты к нему пришла. Кстати, можешь говорить на родном языке, нас никто не поймет, я всегда держу вокруг себя искажающий щит.
– Мне не трудно – наоборот. Это хорошая тренировка, кроме отца и матери только один человек свободно говорил на дагорском.
– Угу, – кивнул с набитым ртом маг, прожевал и спокойно пояснил: – Старый зануда-химик, у которого в голове ни одной человеческой мысли, одни только формулы.
– Не может быть, – уронила вилку Леаттия. – Мастер Белгосто хорошо известен в Югрете, он готовит зелья для самых знатных жителей. Иногда даже для Кайора. После помолвки всех моих учителей, которых приглашали родители, должен был одобрить герцог.
– А еще Белгосто имеет небольшой магический дар и в юности предпочел вступить в темную гильдию, – невозмутимо кивнул Джар. – И отказать Эгрису в просьбе просто не мог. Поэтому алхимии тебя учил я. Пять месяцев, по два урока в декаду.
– Понятно… – вернулась к еде Леаттия, припоминая тощего высокого алхимика с крючковатым носом и въедливым характером, который впервые появился в замке за месяц до гибели отца. И перестал приходить после того, как Кайор счел, что его невесте более не нужны никакие учителя и достаточно книг по этикету и воспитанию детей.
– А мне – нет, – доев, отодвинул тарелку Джарвис и задумчиво пригубил легкое белое вино. – Тогда ты была совершенно другой… и, кстати, поясни намек на свою смышленость.
– Это не намек, – не согласилась девушка. – После сегодняшнего пожара у меня словно одеяло с разума снялось. Я вспомнила многое, о чем стала забывать, начала быстрее понимать суть происходящего и видеть связь между событиями. А потом припомнила, что до помолвки отец всегда хвалил мою память, мне легко давались языки, любой стих достаточно было прочесть два раза, чтобы заучить наизусть, как и все остальное. А после того как на моем запястье оказался браслет Кайора, я словно поглупела… причем сама в тот момент ничего не заметила. Только теперь понимаю странные, сочувствующие взгляды родителей и одну тонкость, которой тогда не придала значения. Отец перестал радоваться моим успехам в обучении, он всегда был скрупулезно честен и не умел лукавить ни в чем. Особенно с родными. Ну а если кого-то обманывал, значит, считал врагом, а свою ложь – военной хитростью.
– Это я знаю. А вот про способности даже не догадывался, хотя начинаю очень ясно понимать, ради чего он так с тобой поступил. Слишком умная жена ему вовсе ни к чему. И теперь еще сильнее жалею твоих родителей – у них были связаны руки. Незавиднее и безысходнее участи побежденных правителей только доля их потомков.
– Спасибо, – с сарказмом хмыкнула Леа, – ты умеешь утешать. Но я отчетливо осознала это еще месяц назад и потому так уверена в своем выборе пути.
– Главный выбор у тебя впереди, – поднимаясь из-за стола, хмуро намекнул маг. – А теперь пора отдыхать. Мешок с твоими вещами стоит возле кровати, там нет лишь украшений. Они уже чисты, но слишком узнаваемы… лучше пока не носить.
Неторопливо вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.
– А еда? – вспомнила Леа про так и не появившегося поваренка, постояла в раздумье и задвинула засов.
Скорее всего, парень сейчас утешает горничную и ему не до мстительных постояльцев. Ну а если и появится, постучит.
Глава восьмая
В дверь стучали, Леа ясно слышала сквозь сон этот грохот, но отчаянно не желала окончательно просыпаться, открывать глаза и вылезать из-под теплого одеяла. Наоборот, пыталась залезть под него с головой и там затаиться, дожидаясь, пока у стучащего не кончится терпение.
– Лайна! – вдруг почти рядом раздался голос Джара, и девушка мгновенно проснулась, словно облитая холодной водой.
Приподняла голову и осторожно огляделась, ища взглядом нахального спутника. Но рассмотрела только сереющее небо за окном и стол с остатками ужина.
– У тебя десять минут, чтобы собраться, – произнес тот же голос откуда-то из-под потолка, и девушка недовольно нахмурилась.
Не нравились ей подобные шутки магов.
– Уже встаю, – огрызнулась она почти сердито, минуту полежала и нехотя отбросила одеяло.
Спорить со спасителями некрасиво, а с магами – еще и опасно.
Но пока поспешно умывалась и одевалась, ясно вспомнила о намерении мага выехать пораньше и начала понимать, что торопится он неспроста. И значит, зря бурчала, ее везут как королеву, заботятся и охраняют, а она еще и капризничать надумала. Нужно будет обязательно попросить у Джара прощения, некрасиво отвечать грубостью на заботу.
