Толчка не было. Шаргион мягко притянулся к шлюзу, перед которым выстроился отряд десантников, и замер, не предпринимая никаких действий. Так он висел не меньше минуты, будто размышляя, стоит ли делать что-то еще, и наконец в обожженной, оплавленной броне корабля возникло отверстие, делавшееся все больше и больше. Это не походило на то, как открываются мембраны стальных кораблей: там все-таки двигаются стальные пластины. Здесь же – вот стена, монолитная, какими и бывают стены. И вдруг – дырочка! Она расширяется, расширяется… секунда, две, три… десять – и перед изумленными людьми люк шириной в глайдер! Нет, поменьше. Может пройти один человек, и то чуть пригнувшись. Ни глайдер, ни полевой бластер не пройдут. Только люди.
Капитан следил за происходящим, каждую секунду ожидая подвоха. Он теперь не ждал того, что платформы начнут стрелять по его крейсеру, ведь с ним рядом, укрывая от бластеров станции, живой корабль! Ну кто же будет стрелять по своему? Но какой-то пакости от шаргиона все-таки ожидал. Ну не верил он в такую быструю сдачу чужака! И почему тот вдруг решил сдаться именно ему, а не линкору? Может, потому, что боялся этого гиганта? Боялся к нему идти? Приблизится – и тот его добьет? Может, и так. А может, рассчитывал на ответную благодарность – не добил ведь нас. В любом случае можно будет спросить у пилота, когда тот окажется в рубке. Чего сейчас попусту ломать голову?
– Господин капитан! Их тут трое! Больше никого! Парнишка и две девчонки!
– Давайте их сюда! – Капитан облегченно вздохнул и вдруг подумал, что в таком огромном корабле точно есть место, где можно спрятаться сотне бойцов. И тут же спросил: – Откуда знаете, что трое?
– А тут и места больше нет. Стены, рубка, три шлюза, тоннели! Мы все осмотрели! Я думал, в таком корабле больше места!
– У него много места занимают органы, заменяющие искусственные накопители и движки! – подсказал знающий Третий. – Шаргионы внутри не очень объемистые!
– Знаю! – кивнул капитан и приказал: – Оставьте десять человек в рубке, на всякий случай. И ведите сюда пилота. И этих… девок сюда!
Увидев чужака, капитан почему-то удивился. Он ожидал, что пилот будет каким-то другим… наверное, другим! Каким? Ну… не таким, как этот паренек лет семнадцати или восемнадцати. Волосы пилота были темными, но не такими иссиня-черными, как волосы у остальных жителей Сируса, которых капитан видел раньше. Давно, когда еще садился на космодром планеты. И он был чуть выше сирусян, никогда не отличавшихся высоким ростом.
И вот еще что – кожа! Она была настолько белой, что парня можно легко спутать с жителем какой-нибудь аграрной планетки или с туристом, попивающим прохладительные напитки где-нибудь на берегу моря звездного курорта! Он был не похож на обычного сирусянина. Скорее всего, в его происхождении поучаствовал кто-то из космолетчиков.
Шел парнишка странно – странно для несведущего, подпрыгивая при ходьбе так, что ноги едва не отрывались от пола. Но капитан сразу узнал походку человека, прожившего долгое время на планете с усиленной гравитацией: мышцы, привыкшие к определенной нагрузке, не сразу реагируют на уменьшившуюся силу тяжести. Причем парень контролирует себя, иначе вообще не смог бы ходить. Уже вполне уверенно шагает по коридорам.
Фигура обычная для сирусян – сухощавый, мускулистый, даже не мускулистый, а жилистый. На Сирусе толстых и обвешанных мышцами нет. Все высушены, как мумии. Закон повышенной гравитации: «Не таскай на себе лишнего!»
Грудь широкая, плечи крепкие, под тонкой тканью угадываются узлы мышц.
Уверен в себе, смотрит прямо, не уткнувшись взглядом в пол, хотя руки скованы за спиной, а справа, слева, спереди и сзади идут десантники, вооруженные, как боевые машины: экзоскелеты, броня, на плечевых турелях бластеры и автоматические пушки (на случай постановки врагом энергетической защиты). Каждый десантник, как эпический великан, возвышается над парнишкой минимум на голову. И за счет роста, и за счет сантиметров, добавленных к нему ботинками и шлемом высшей защиты.
Десять минут неспешного шагания по коридорам, и вот чужак стоит в рубке перед капитаном, с плохо скрываемым любопытством поглядывая по сторонам. Рядом – две маленькие, стройненькие девушки, выглядящие сущими детьми по сравнению даже с чужаком. А уж на фоне рослых космолетчиков – вообще впечатление странное. Может, они и впрямь дети? Хотя… нет. Фигуры у них что ни на есть женские… впрочем, современные дети рано взрослеют! Посмотришь на них – кажется, что этой кукле давно пора замуж! А ей всего двенадцать лет. Дура дурой, а все женское при ней!
Капитан вдруг вспомнил дочь и вздохнул: не успевает к ней на день рождения из-за этого проклятого бунта! Угораздило же их, чертей?! А он чтобы еще раз повелся на чьи-то просьбы?! Да пропади они все пропадом, эти одногруппники и друзья! Тьфу!
– Ну и как же ты дошел до такой жизни? – вдруг неожиданно для себя спросил капитан, разглядывая парня, стоящего посреди толпы десантников. Потом досадливо махнул рукой, будто отгоняя мошек, и приказал: – Оставьте нас! Ну что вы столпились, как стадо! Готовьтесь к десантированию на платформу! Все вон из рубки! Да не все, черт побери, экипаж, остаться! Десантники – готовиться к штурму!
– Командор, я протестую! – Командир батальона недовольно помотал головой. – Это же сирусянин! Не смотрите, что он такой мелкий да добрый! Это зверюги, самые настоящие зверюги! Оставьте хотя бы десяток бойцов!
– Они оказали сопротивление? – Капитан поморщился, глядя на съежившихся девчонок, очень напоминавших ему старшую дочь.
– Нет, но… у них были бластеры!
– Они стреляли?
– Нет, но…
– Командир, идите и займитесь делом! Нас тут десять человек! А против нас трое детей со связанными руками, уж не позорьте наши седины!
Третий хихикнул – до седин ему было еще далеко. Командир десантников понял смешок по-своему, грозно взглянул на «хлыща», припечатав его тяжелым взглядом, и, громыхая по металлопластовым плитам тяжелыми ботинками, вышел из рубки. О чем ему говорить с этими напыщенными идиотами?! Пусть все будет как будет. И хорошо бы, чтобы этот дурак получил урок на всю свою оставшуюся жизнь! Теперь почти хотелось. Лощеные хлыщи! Самодовольные летуны! Тьфу!
– Ты что-то сказал? – спросил парнишка приятным, почти мелодичным голосом, и командор нахмурил брови: что за панибратство? Потом вспомнил – ну да, планета каторжников, у них не приняты вежливые обращения. Все просто, все по-тюремному.
– Я спросил: как ты дошел до такой жизни? Кто тебя заставил напасть на станцию?
– Капитан, я ведь тебе уже говорил – у нас революция, меняется власть. А вы нам мешаете. Не мешайте нам, и все будет хорошо! Пожалуйста!
Капитан молча, не зная, что ответить, посмотрел на парня, затем оглянулся на Первого, будто ожидая поддержки, и, не найдя ее, возмущенно спросил:
– Да ты сдурел?! Ты же прилетел сдаваться! А теперь что? Опять за старое?! Все, парень, поздно! Теперь ты наш!
