— Нет, нет, — бормотал Вася, возвращаясь, — следующий раз я буду умней… — Он приостановился. — Вообще не поверну к берегу? К пошлому берегу… Но тогда бы я и не встретился с Диотимой? А зачем мне она? Если верить программке, то и надо было дальше следовать лебединой тропой. Дурак.
И он с неудовольствием смотрел на вонючие шеды, на вагончик, как будто мог бы и не вернуться сюда из своего захватывающего полета.
— Ты не помнишь, сколько мы здесь уже тусуемся? — спросил он Валю.
Та пожала плечами.
— Уже март заканчивается, — проговорил он. — Интересно, когда же нам заплатят? Река вон вскрылась. Пора готовиться. Расслабляться нельзя. Обло-Лаяй рыщет. Никкор в любой миг может следаку все рассказать… Ну, указать направление, раскрыть план. И тогда на границе они перегородят речку сетью. Дерьмо, зараза. Ты еще не передумала, Вальчонок?
— Чего?
— Ну уходить из этих мест, из этой страны.
Валя сдула локон со щеки и кивнула. Но потом поинтересовалась, как же они попадут в заграницу, если у них нету никаких бумаг, документов, паспортов?
— Как, у тебя нет загранпаспорта?! — воскликнул Вася.
Валя растерянно глядела на него.
— А русский? — спрашивал Вася.
Она развела руками.
— Как еще тебя Обло-Лаяй не схватило за шкирку?.. Не переживай, Вальчонок, у меня тоже бумажки нет, вот, только рулон стыренный с нашими снами. И нам нужна лишь лодка. Это наше паспортное средство, хыхы-хы-хы…
— А Мюсляю паспорт не дадут для заграницы? — спросила Валя.
— Да у него, наверное, тоже нет никакого документа? Кто ж ему даст заграничный.
— А по реке он может?
— Откуда он узнает? Рек много. И дорог тоже.
Еще через два дня в полях запели
Еще через два дня в полях запели, зажурчали жаворонки. Эдик целыми днями готовил технику, ходил по уши в мазуте, как черт. Иногда они с Борисом Юрьевичем забивали новозеландцев, и те висели вниз ушами, истекая кровью, — чем бескровнее крольчатина, тем лучше, — на перекладине между шедами. Валя тогда вообще к шедам не приближалась. Борис Юрьевич сердился и грозил ее уволить за прогулы. Но Вася старался в такие дни, работал за двоих. Он снимал мертвых новозеландцев, и Эдик вместе с Борисом Юрьевичем ловко и быстро обдирали их и свежевали. И потом Борис Юрьевич отвозил на стареньком джипе с крытым кузовом тушки в город. Некоторые заказчики сами приезжали, и тогда Эдик демонстрировал свое искусство, если заказчики не возражали. Кроме французского способа, у него были методы такие: колотушкой по затылку, американский — электричеством: тонкий металлический штырь вводят в ягодичную мышцу, а другой втыкают в височную область, — штекер в розетку, и все готово; перелом шеи; воздушный способ: большим шприцем запустить в вену уха порцию воздуха.
Наконец Вася спросил у Бориса Юрьевича про зарплату.
— Да вы же на полном здесь обеспечении, — ответил Борис Юрьевич. — Васильевна разве плохо вас кормит?
Вася насупился.
— Да нет, шучу, — сказал Борис Юрьевич. — Все как обещано. Пять?
Вася кивнул.
— Иди к Светлане, она выдаст.
— А Вале?
— Ну и ей, разумеется… Три тысячи пятьсот.
— Почему?
— Штрафы за прогулы.
— Но… я же за двоих работал, — пробормотал Вася.
— Иди и не спорь, — внушительно ответил Борис Юрьевич.
Вася отправился к дому. Снова на него тяжко лаял пес. Появилась молодая женщина в клетчатой рубашке и джинсах и спросила, что ему нужно. Он объяснил.
— Сколько? — спросила она.
Вася ответил. Женщина повернулась, собираясь уйти, но вдруг остановилась и устремила взгляд синих глаз на Васю в брезентовой робе, большой вязаной шапке.
— Но почему не десять? Вас же двое?
Вася замялся.
— Ну, ей урезали…
— За что?
— За прогулы. Хотя они и вынужденные, проклятье.
— В смысле?
Вася растолковал, что к чему.
— Вот как? Хм… — откликнулась женщина и ушла.
Вернулась она очень быстро с тысячными купюрами и, отдавая, сказала, что сама не может этого терпеть. Вася поднял глаза на нее.
— Пересчитайте, — велела она.
Вася посчитал, было десять бумажек. Он снова возвел глаза на женщину.
— Но…
— Все в порядке. Финансовый директор здесь я, — сказала она и закрыла дверь.
Вася пришел в вагончик и бросил на стол деньги.
— Вот, — сказал он.
Валя посмотрела на деньги.
— Ого, скоко…
— Да копейки на самом деле, — возразил Вася.
Валя брала бумажки и с улыбкой их рассматривала.
— Ой, нет… Это же прям зарплата. Оклад, — говорила она с восхищением. — Я никогда не получала.
— Да ну?.. Что, сразу на паперть после школы?
— Ну не после, но… — Валя замялась и не стала продолжать.
— Говори спасибо его женке, сам-то он назначил тебе штрафы, а она отменила.
— Давай купим вторую мобиблу, — сказала Валя.
— Зачем?
— Чтобы и я могла фоткать сны.
Вася глядел на нее. Глаза у Вали лучились.
— Нам надо купить лодку, продукты, — сказал он. — Сапоги.
— Зонтик, — откликнулась Валя. — И тебе, и мне.
— Зонтики?.. Хыхыхы-хых, — просмеялся Вася.
— Ну как дождь пойдет? Где на лодке спрячешься?
— Да рулоном укроемся.
— А сны расплывутся? Ты же записываешь.
— Так сверху еще и пленкой можно. Дешево и надежно. Надо составить список. — Вася очистил новый клочок на рулоне и оторвал его, уселся за стол, взял ручку. — Первое…
— Сигареты, — сказала Валя.
Вася пристукнул кулаком по столу.
— Еще чего! Мы будем дышать волей полной грудью, а не дерьмом, заразой.
Валя хихикнула и ответила, что не сказала бы, будто у Фасечки грудь полная, — скорее впалая.
— Это потому, что здесь мне дышать нечем, — ответил Вася и решительно записал пункт первый: — Лодка. Пункт второй…
— Лампа, — подсказала Валя.
— Лучше уже электрический фонарик, — возразил Вася.
— Так это покупать надо.
— А лампу ты хочешь стырить?
— Не-а, взять… А взамен… взамен что-нибудь оставить. Рюкзак.
Вася постучал себя по лбу шариковой ручкой.
