Сссааа что-то сонно шипела на ухо Уилладен; повинуясь внезапному импульсу, девушка поднесла к носу зверька свой амулет, чтобы этот маленький острый носик обнюхал самую большую драгоценность, принадлежавшую девушке. Но прежде, чем она успела отдернуть руку, острые как иголочки зубы сомкнулись на листках, извлеченных из древней книги.
— Нет! — вскрикнула Уилладен так громко, что Николас, обернувшись, пристально посмотрел на нее. Девушка осторожно отвела голову Сссааа от обернутого в шелк свертка, совершенно забыв при этом о необходимости держаться за луку седла. На шелке остались следы зубов, но древние листки были невредимы.
— Что это? — спросил Николас, подходя к ней.
— Я не знаю…
И Уилладен быстро рассказала молодому человеку, как Сссааа вытащила эти листки из склеенных страниц древнего травника.
— Листья… Смотрите, вот прожилки. Я видела много высушенных растений, но ни одного столь древнего, как это: от возраста листья рассыпаются в пыль при малейшем прикосновении. Однако их я ношу с собой с тех пор, как нашла, и с ними ничего не случилось.
Загорелая рука Николаса осторожно коснулась рук Уилладен: девушка держала странные листки на ладонях. Она подчинилась этому прикосновению, позволив молодому человеку приблизиться к ней вплотную.
— Вы полагаете, — мгновением позже сказал он, — что это листья…
— Но это же правда, разве вы не видите?!
— Я бы сказал, что это может быть карта. Вы говорили о Сердцецвете; вдруг это ключ к тому, где его искать?
Девушка, быстрым движением отдернув руки, принялась поспешно заворачивать листки в обрывок шелка.
— Мы не цветы ищем! — твердо заявила она. — Сердцецвет был возвращен Звезде и пребывал в ее храме — до тех пор….
— До тех пор, — перебил ее Николас, — пока с западных гор не спустились волчьеголовые и Обители не стало. Если зло пробудилось, должно было пробудиться и добро. Сколько лет эти листки находились в книге Халвайс? Почему Сссааа сумела отыскать их?
Уилладен все еще возилась с амулетом.
— Вы хотите сказать, что мы действуем не по своей воле, но по воле кого-то другого? — Ее голос дрожал.
Халвайс — да, она с радостью готова была выполнить любую просьбу, любое требование госпожи Травницы. Вот, например, разве сейчас ей не приходилось терпеть эту мучительную поездку верхом только потому, что Халвайс рассчитывала на ее дар? Однако мысль о том, что существует какая-то воля за пределами понимания, воля, которая использует ее — пусть и для того, чтобы исцелить раны, нанесенные злом, подобно тому как она сама применяла лекарства и травы, — эта мысль пугала ее.
Николас пожал плечами:
— Госпожа, я кое-что успел узнать в своей жизни. События, происходящие с нами, никогда не бывают простой случайностью. То, что вы держите сейчас в руках, — сокровище, быть может, более ценное, чем все те, что хранятся в сундуках герцога. Берегите его.
Он поднял руку, резко останавливая ее коня. В наступившей настороженной тишине таилась тревога, только мгновением раньше девушка слышала пение двух птиц в кроне росшего неподалеку дерева. Инстинктивно она обратилась к своему дару. Да, здесь ощущался запах человека, причем его Уилладен хорошо знала. Судорожно сглотнув, девушка крепко прижала амулет к груди. Запах человека — и зло; зло, которое сейчас ощущалось гораздо явственнее, чем в последний раз, когда она чувствовала этот запах. Николас взглянул на нее, и одними губами она прошептала:
— Уайч.
Он еле заметно кивнул. Теперь до них доносился топот копыт — так же ясно, как прошлой ночью, когда мимо них проезжал небольшой отряд. Затем послышался низкий недовольный голос:
— Нам и в городе было неплохо. Почему бы ей не оставить нас в покое? Еще немного — и этого замухрышку-герцога вышвырнут из замка, и пусть радуется, если его голова еще немного продержится у него на плечах!
— Ты переоцениваешь себя, городская крыса, — холодно произнес тот, к кому он обращался.
Этот холодный голос… Уилладен показалось, что им в лицо хлестнула зимняя поземка.
— Ты понадобился ей; большего тебе знать не следует. Если бы твои помощники были порасторопнее, мы смогли бы заполучить и принца. — В последних словах чувствовалась ярость. — Теперь он вышел на охоту, а у нас не осталось времени на то, чтобы поохотиться за ним.
Голоса звучали уже в отдалении, как и стук копыт. Николас ухмыльнулся:
— Крысы ищут убежища… Уайч — хвастун; ему позволяли действовать свободно, чтобы узнать, насколько далеко простираются эти сети… Вскоре мы встретимся лицом к лицу с силой, готовой поглотить нас; с силой, которая поглотит и тех, кто служит ей, как только они перестанут быть нужны. Спасибо, малышка…
Девушка поняла, что последние слова были обращены к Сссааа. Помолчав, юноша продолжил:
— Она — лучшая защита, чем любая, пусть самая прочная, броня. Мы должны быть благодарны за то, что ее передали нам, хотя бы на время: это большая честь и большое доверие. И теперь мы должны оправдать это доверие.
Уилладен по-прежнему сжимала свой амулет: так воительница прикрывается щитом. Николас пустил коней вперед медленным шагом; они все более отклонялись к северу от той дороги, которую избрали два всадника, проехавшие мимо них.
Махарт разбудил какой-то шелестящий звук. Она взглянула в небо, светлое, но затянутое дымкой: словно кто-то натянул вуаль между нею и солнцем. Девушка села; одеяло, которым она укрывалась ночью, сползло на землю. Лошадь паслась неподалеку: очевидно, не желая напиться из бассейна, она щипала влажную траву подле него. Девушка машинально отметила про себя, что лошадь вовсе не походила на ухоженных коней с конюшни герцога; ее бока были такими худыми, словно несчастное животное долго не кормили, под туго натянутой шкурой явственно просматривались ребра. Однако, судя по всему, сейчас она наверстывала упущенное.
Еда! Махарт поднялась и пошла к росшим неподалеку низким деревцам. Здесь девушка выбрала для себя два сочных плода сливовника.
— Благословение коснулось меня. Спасибо Звезде. — Она сложила руки в благодарственном жесте, который, однако, на этот раз не был продиктован требованиями ритуала, а был выражением искренней благодарности, идущей от сердца. — Избавив меня от врагов, Звезда привела меня в это священное место; но тому должна быть какая-то причина.
Махарт умолкла и, не двигаясь с места, принялась оглядывать свое убежище: ее по-прежнему удивляли все эти растения, которые плодоносили одновременно. Как такое может быть? Девушка, слизнув с пальцев фруктовый сок, попыталась сложить воедино все известные ей факты. Сейчас она мало что могла вспомнить о своем путешествии по подземельям Кроненгреда. Возможно, ее взяли в заложники, чтобы использовать как оружие против герцога?.. Потом был лагерь, в котором ее заставили сесть в седло: она по-прежнему оставалась пленницей… Ишби!
